Крейсер «Суворов» - Александр Ермак

После нескольких пролетов многих из «годков» разжаловали, и «Делаша» чуть не сделали старшиной команды, что было бы очень смешно: «карась» командует «годками». Однако не случилось. Вскоре отличившихся на учениях пролетчиков восстановили в должностях и званиях. Тем не менее, Вадиму все равно пришлось стать старшиной. Немного позже.

Белаш никогда не рвался к тому, чтобы управлять кем-либо. Но всегда как-то так получалось, что именно он в том или ином деле проявлял инициативу, вел за собой остальных. Еще в детском саду подбил друзей бежать из детского сада на речку купаться. В школе мог легко организовать футбольный матч между классами или даже экскурсию в другой город, для чего нужно было договориться со всеми одноклассниками и их родителями. И позже в техникуме его оргспособности ценили.

«Делаш» легко разбирался с тем, кто и что должен делать. Видимо, потому, что привык к ясности в действиях с детства. У них в семье были четко разделены обязанности между матерью, отцом, дочерью и сыном. Если нужно было выносить мусор, вбить гвоздь, копать грядки на даче, то никогда не возникало вопросов или споров, кто этим должен заняться. Так что дома всегда все было в полном порядке.

В школе Вадима неожиданно назначили командиром пионерского отряда, который должен был пройти торжественным маршем в честь дня рождения Владимира Ильича Ленина. Белаш строил класс, командовал им, проводил его по актовому залу мимо трибуны. На тренировках все боялся оговориться. Нужно было сказать «В одну шеренгу становись», а у него все время другое слово на язык напрашивалось. Ну, и напросилось в конце концов. Прямо на торжественном смотре, когда на трибуне, кроме директора школы, еще какие-то деятели из комитета областного образования находились, Вадим скомандовал:

– В одну ширинку становись!

Все пионеры и вожатые просто попадали со смеху. Даже областное образование в полном составе заржало. Только директор школы губы поджал. Сняли Белаша с командиров пионерского отряда. Тем и закончилась, казалось бы, руководящая карьера Вадима. Но нет, когда «годы»-старшины уволились, то у начальства не было раздумий, кого назначить управлять дальномерно-визирной службой. Так он второй раз оказался на Русском острове, теперь уже для обучения в школе младших командиров.

В это «посещение» обстановочка в учебке была совсем другой. Пришедшие с кораблей матросы ничего не делали: спали на занятиях, после них бухали одеколон, устраивали налеты на камбуз. Еще ловили и били старшин командной роты, отыгрывались за их издевательства над новобранцами, которыми недавно сами здесь были. Начальство учебного отряда постаралось отделаться от такого «подарка» как можно быстрее: присвоили старшинские звания и отправили младших командиров обратно по кораблям досрочно.

Вернувшись на крейсер старшиной второй статьи, Вадим передал обязанности приборщика флагманского отсека молодым матросам. Сам стал ответственным за это заведование. Вскоре его назначили уже приборщиком каюты командира корабля. Однако данная обязанность оказалась, хоть и почетной, но уж очень хлопотной. Командир почти постоянно на корабле, нужно каюту каждый день в порядок приводить. Так что не дождался Белаш отпуска, который обычно предоставлял своим приборщикам хозяин каюты № 3, перешел на другой объект – стал отвечать за каюту № 1.

А вот быть приборщиком флагманской каюты, оказалось, очень здорово. Это помещение находится там, куда почти никто из экипажа не заходит: над командирским коридором. Рядом с каютой № 1 только командирская кают-компания и командирский же камбуз.

Обитал обычно во флагманской каюте командир бригады кораблей Сахалинской флотилии. Во время дальнего похода ее занимал командующий оперативной эскадры, который временно размещался на крейсере – флагманском корабле – вместе со всем своим штабом. Но когда корабль пришвартован, то комбриг живет у себя в квартире на берегу и редко бывает на «Суворове». Так что большей частью каюта стоит пустой и находится в полном распоряжении приборщика. Тот, конечно, пользуется случаем и спит уже не в общем кубрике, а в персональной «квартире». Если же вдруг комбриг нагрянет на корабль, то всегда можно вылезти из каюты через иллюминатор, и, зайдя во флагманский отсек с другого борта, как ни в чем не бывало открыть каюту ключом:

– Проходите «та-ша». Каюта готова…

Кроме комбрига, приходилось Белашу видеть во флагманском отсеке и других «больших» офицеров. Во время учений на корабле частенько бывал начальник штаба флотилии капитан 1 ранга Плахов. Тот самый бывший командира «Сенявина», который получил наградные часы из рук генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Тот самый бывший командир крейсера, на котором взорвалась первая башня главного калибра. Тот самый Плахов, который, спасая весь корабль, отдал приказ затопить погреба вместе с уцелевшими после взрыва матросами. Высокий мужик, и заботливый, как показалось Вадиму, человек. Лежал как-то Белаш в командирском коридоре у ремонтируемого кондиционера и, завидев приближающегося Плахова, хотел встать, но тот махнул рукой:

– Лежи-лежи, матрос, занимайся своим делом…

Когда начальника штаба не было на корабле, то Белаш с друзьями смотрели в его каюте № 2 телевизор – в других «квартирах» флагманского отсека такого аппарата почему-то не было. Правда, не всегда удавалось оказаться у телика в желаемое время. У приборщиков «первых» кают имелся конкурент – помощник командира корабля. Он частенько приказывал открыть каюту начштаба, чтобы посидеть у телевизора. Так что, когда «помоха» ломился в каюту № 2, приходилось срочно покидать ее все компанией через иллюминатор в гальюне. «Эвакуация» проходила в минуту, если только Хвост не застревал, раскормив себе на флотских харчах задницу. Тогда приходилось выдергивать его за руки из «люмитера» как пробку из бутылки.

Со временем близость к начальству Белашу надоела, и он стал старшиной приборки седьмой площадки, на которой находился КДП. В его гостеприимном посту частенько собирались «сливки корабельного общества» – писари, почтальоны, типографские… С ними дальномерщики-визирщики традиционно дружили, так как постоянно имели какие-то общие дела. Собираясь вместе в КДП, пили брагу, жарили картошку, трепались «за жизнь»…

Став «годком», Вадим, как и полагается, перестал ходить на построения. И на малом, и на большом сборе за него отвечали «Отдыхает перед вахтой» или «После вахты». Как правило, командир группы, комдив и «бычок» не сильно «напрягали» «годков», которые выполняли главное: поддерживали боеготовность на нужном уровне. Только старпому иногда попадала шлея под хвост: Хайлюк брал с собой несколько офицеров и прочесывал корабль, пытаясь вытащить на построение «разлагающихся» «годков». Результаты облавы всегда были очень скромными. Все «усатые» легко скрывались от преследования, рассредоточиваясь по разветвлениям коридоров или бросаясь в люки и скрываясь на другой палубе…

Сдвинув рукав бушлата, Белаш посмотрел на часы, которые ему ко дню рождения прислали из дома: до конца смены