Под уральским небом - Тамара Петровна Москалёва

Решил заняться челночными делами: «купи-продай». Родители жены на свой страх и риск отдали сумму, скопленную за всю жизнь на чёрный день. Стал мотаться: Турция-Россия-Китай-Таиланд… Торговля шла красиво, не голодали. Но однажды так прогорел, что за душой – ни гроша, ни копейки! Спасибо – жена и родственники помогли-поддержали. Назанимали там-сям. И опять: Турция, Китай, Россия… Жена бросила больницу, открыли с тёщей швейный цех на дому. Шили всякую всячину. Дела пошли. Сейчас имеет несколько магазинов, строительный бизнес и кое-что ещё. Вполне обеспечен. И доволен. Здесь – по бизнесу, можно сказать, в командировке. Дети? Да, есть и четверо внучат вдобавок! Сын – программист, женат, внуков-близняшек подарил. Дочка с зятем – врачи. От них – внучка уже вполне взрослая: в танцевальный ходит, фигурку оттачивает. И внучок в садик бегает. Сын и дочка живут своими семьями. Тоже неплохо. Всё слава богу.

– Одним словом, всё путём! Ты-то как? Чё-то вид у тебя не совсем… Ты… с Алькой? Дети, внуки?.. Ничё не знаю – сто лет не виделись!

– Да, Ромка, рассказываешь историю… прямо как мою под копирку. Только в конце у меня результат неизбежно стремится к минусу.

– Чё так?

– А вот так… Со свету сживают, особенно Алёнка: прямо поедом ест. Белый свет уже не мил. А было всё здорово поначалу. – Поженились. Институт закончили. Оба устроились в строительное управление. Алька в производственный отдел. Я – на участок мастером. Нормально. Обитали в семейном общежитии. Потом въехали в однокомнатную, от управления получили. Дети появились один за другим: мальчик и девочка. Жить бы да радоваться. А тут в стране полный развал и бардак. И всё перевернулось с ног на голову: управление закрыли, в магазинах пусто. Работы нет. Денег нет. Да чё тебе рассказывать, сам это хлебнул. Чё делать? Как детей кормить? Я, глядя на всех, тоже решил челночными делами себя попробовать, торговую точку открыть. Бабуля моя продала свою хату и переехала к нам: помочь с детьми нянчиться. Все деньги вручила мне на закупку товара. Ну и я несколько раз туда-сюда скатался, товар привёз. Встал вопрос: торговлю узаконить. Да… Взятки раздавали налево и направо, и всё же киосочек с Алёной открыли недалеко от нашего дома. Удобно. Наловчились торговать. Пошло, вроде, ничего. И тут… братки разного калибра нарисовались: «здрассьте вам!» Стали приставать: плати, мол, проценты, а то… сам знаешь, чё будет. Другие накатывают: плати, крышуем за плату. Третьи… Короче, если всем платить – самим работать в убыток. Мы заартачились, да и, правда, где столько денег-то набрать? И однажды, в одну несчастную ночь, проснулись от пожара – полыхало наше торговое хозяйство со всем товаром! Но беда, как говорят, не приходит одна – скоропостижно умирает моя дорогая бабуля, сердечко не выдержало такой хрени. Да… Вот это было горе! Бедная моя бабу-лечка… Душа моя и до сих пор плачет. – Власий вытер ладонью глаза. Через минуту заговорил снова: – И опять встал классический вопрос: чё делать, как жить? Денег-то нет на второй рывок. И занять не у кого – у всех свои проблемы. И пошёл я по шабашкам: «бери больше-кидай дальше». И мебель таскал, и бетон кидал, и песок на горбу разгружал. Надорвался – язву получил, не по моей комплекции такая нагрузка. Тогда сколотил бригаду из таких же бедолаг. Подряжались, в основном, на стройках за мизер. А бывало, что и не платили вовсе, но столько унижений… То, что удавалось скалымить, я почти всё приносил в семью. Оставлял себе на курево да на пиво, ну и на покрепче иногда с ребятами – хоть как-то нервы успокоить. А иначе и до инфаркта недалеко, таких случаев сколько угодно. Ну дак вот, я, значит, на халтурах, Алька дома с ребятишками крутится. Потом она устроила в квартире… типа, детского садика: соседских малышей взялась присматривать. Стала чё-то зарабатывать.

И вижу, какое-то раздражение её донимает, высокомерие какое-то, грубит, обзывать начала. А тут я договорился с одним богачом особняк поставить. «Все деньги, – сказал он, – получите после завершения». Ладно. Даёт нам по мелочи на… поддержку штанов, остальные, мол, позже получите. Месяца три круглыми сутками вкалывали без выходных и проходных. Стройка почти подошла к концу – нашего богача убили! Вот и всё. Мужики на меня взъелись, чуть не пришибли! Оно и понятно: у каждого семья. Ну как тут не запить? Алька и вообще всех собак спустила. Ежедневно одно и то же: «Ну что ты за мужик? Размазня какая-то. Алкаш несчастный! Какой ты отец семейства? Ни денег от тебя, ни толку!» Ну и так далее в том же духе. Прихожу домой – жрать нечего. Готовить перестала, дескать, не заслужил, не заработал. Дети, глядя на неё, тоже словечками обидными отца поливают:

«папка – дурак, папка – алкаш». Я наказывать детей не могу, а ей говорю: «Объясни им, что нельзя так с отцом».

Она смеётся с издёвкой: «А что, неправда, что ли? Даже дети видят, что ты – тряпка: не украсть, не покараулить».

Ром, ты понял, да? Она согласна даже, чтобы я воровал! Ну я детям говорю, что некрасиво так вести себя… А толку что?

Роман глядел на приятеля с большим интересом. А тот рассказывал и рассказывал свою печальную историю. И получалось, что пьёт он не от весёлой жизни. С работой и до сих пор не везёт. Вот жена и заела: «Прям, жрёт, грызёт по-живому». И дети, глядя на неё, туда же, хоть они уже взрослые.

– Да, Рома, незаметно как-то выросли. И нет, чтобы им понять отца, посочувствовать… куда там! Алька без стыда при детях всю жизнь унижает: «Ты такой-сякой, ребята тебя, пьянчужку, стесняются». Перед друзьями-подругами, мол, стыдятся. Рассказчик перевёл дыхание, отпил из кружки. Медленно продолжил. Язык уже заметно его не слушался, однако, речь была довольно связной: – А, знаешь, Рома, дети у меня… талантливые. Особенно дочка. Красавица – на бабулю мою похожа. Бабулю мою помнишь? Ну дак вот… дочка университет закончила… на учительницу. К цели своей идёт, можно сказать, прёт, напролом! К какой цели? В артистки! Поёт она. Ага. А в детстве на балет ходила, на самбо – все приёмы знает, пояс имеет. Но… артисткой большой хочет стать. Понял? Не учительшей какой-то там… Ар-ти-исткой! Уж и на телевидении мелькает. Ну вот… поставила себе цель и – напропалую! Она у меня упорная, жуть! Ром, ты… ты ещё не устал от… от моей истории-то?

– Нет, Влас, не устал. Наоборот.

Власий закурил. Глубоко затянулся, прокашлялся.

– Да-а,