Твой рай - Джехи Лим

Разрыв между Ли Сынманом и Паком Енманом вышел из-под контроля. Когда Пак Енман был арестован и передан суду по обвинению в том, что корейский молодежный корпус, завербованный на Пхова, проводил военную подготовку, показания Ли Сынмана против него стали последним ударом. В итоге по запросу японского правительства Соединенные Штаты через Департамент полиции Гавайев издали приказ закрыть военную школу, которой руководил Пак Енман.

Когда владелец ананасовой плантации узнал об этом, он расторг контракт, заявив, что не может допустить проведения военных учений на своей земле. Ли Сынман пожаловался, что кровь, пот и пожертвования корейцев использовались не по назначению – для фиктивного военного обучения, придуманного Пак Енманом. Однако люди говорили, что Ли Сынман и сам выражал недовольство тем, что не может самостоятельно контролировать независимые фонды. В конечном итоге зимой тысяча девятьсот семнадцатого года военное училище закрыли. Корейские жители прозвали училище «Школа за горой».

– Хотя на самом деле мне было приятно узнать, что молодые люди нашей страны проходят военную подготовку. Было в этой школе и что-то хорошее…

– Я согласен с тобой, хен.

– Точно. Насколько счастливы и горды были наши соотечественники на выпускной церемонии в школе!

– Я слышал, что учитель Пак Енман все еще возглавляет военное училище в Китае?

– Было бы здорово, если бы эти два человека объединили усилия. Нам тоже приятно было бы это увидеть. А с какой радостью мы бы пожертвования отправляли, только представьте!

Чансок уже несколько лет копил деньги, чтобы внести крупное пожертвование в один из фондов. Он сам никому об этом не говорил. Каждый день он откладывал часть дохода на отдельный счет в банке. Чансоку пришло в голову, что сейчас самое время заняться наиболее полезным делом в его жизни. Он был взволнован одной мыслью о том, что его, пусть и небольшая, помощь пойдет на пользу и он лично внесет вклад в обретение независимости своей родиной.

Ему хотелось бы вернуться в освобожденную страну. Он хотел увидеть дядю по материнской линии, который с такой готовностью отдал ему единственный свой костюм. Как он поживает? Он наверняка был бы счастлив, если бы Чансок привез с собой Джуди. Чансок решил, что отвезет детей туда, где родился и вырос сам, чтобы они своими ногами ступили на эту землю. С этой мыслью он глубоко вздохнул, словно мог учуять запах родного города.

– Что-что ты сказал? Десять… Десять тысяч долларов?

Сангхак не сдержал возгласа, когда Чхансок назвал ему сумму, которую собирается отдать фонду. Такую сумму работники плантации копили бы, голодая, десятки лет, а то и всю жизнь. Умение Чансока делать деньги было удивительным – и это притом что он еще отдавал долг банку. Видя, как он расширяет свое дело на Хило, беря все новые высоты, Сангхак радовался и гордился. Он вдруг осознал, насколько это действительно удивительно, что Чансок смог не только построить солидный бизнес, но и накопить такую сумму для внесения пожертвования в фонд. Его амбиции, как и готовность жертвовать деньги на благо страны, были достойны восхищения. Сангхак даже почувствовал неловкость.

– В прошлом году я приобрел по выгодной цене ателье по пошиву одежды. Это был счастливый случай. Мне дали заказ на починку обмундирования для американских солдат на базе Перл-Харбор, и я заработал деньжат. Тогда кто-то хотел перекупить ателье, и я продал его по хорошей цене. Мне просто повезло.

– Так ты разжился деньгами и хочешь прихвастнуть богатством?

– Прихвастнуть богатством? Не говори так. – Сангхак нахмурился в ответ на слова Тэхо.

– Ой, да ладно, это же все между нами, – засмеялся Тэхо, прибавив, что у него просто такой юмор.

Чансок не обиделся. Имелись и более важные дела, чем пожертвования фонду.

– Но у меня есть одно условие. В настоящее время неясно, куда деваются средства от независимых жертвователей, так что я хочу выяснить, используются ли они должным образом и на нужные цели. Единственный человек, которому я могу доверять и поручить эту задачу, – это ты, хен. Так что… Тебе придется самому перевезти эти деньги в Шанхай.

Сангхак на мгновение потерял дар речи, услыхав неожиданное предложение. Только одна мысль о том, что ему нужно будет ехать в Шанхай, эпицентр борьбы за независимость Кореи, тронула его до глубины души. Но ехать туда с такими деньгами… Это было очень рискованно. Путь будет долгим, да еще и провозить деньги придется ведь контрабандой. Неизвестно, с какими неприятностями они могут столкнуться, если возьмут с собой наличные. Он даже не мог решить, должен ли он быть благодарен Чансоку или зол на друга за то, что тот так доверяет ему. Хуже того: просьба взять деньги, которые он копил годами, была настолько искренней, что отказаться было крайне сложно. И дело было по-настоящему важным. На какое-то время Сангхак потерял дар речи.

Лицо Тэхо напряглось, когда он слушал разговор между ними. Выражение его лица говорило: «Я чего-то не догоняю».

– Сукин ты сын, то есть ты поднял деньжат и решил покичиться ими перед хеном? Просишь его рискнуть жизнью, отправившись в Шанхай, чтобы ты себе на счет записал «доброе дело»? Ты в своем уме? Об этом не может быть и речи! Тебе надо – ты и разбирайся.

Тэхо был крайне взволнован и, казалось, готов в любой момент броситься на Чансока.

– И почему же, интересно, это надо мне?

– Я говорю так потому, что ты утверждаешь, будто хен Сангхак обязан это делать, – с серьезным видом припечатал Тэхо.

Чансок опустошил свой стакан, не сказав ни слова. Он даже не ответил Тэхо, но повторил, что передаст деньги фонду только при условии, что их отвезет Сангхак.

– А кому мне еще довериться в этом хаосе? Если ты не примешь мое предложение, я не смогу передать эти средства фонду.

С этими словами Чансок попытался встать, но Сангхак заставил его сесть обратно:

– Подожди-ка. Все мы здесь платим свои кровно заработанные. Я думаю, что мне стоит согласиться взять на себя эту миссию. Разве это не мужской поступок? – прибавил Сангхак решительно.

Он увидел в этом еще и повод ослабить, наконец, неприятное напряжение между ними с Чансоком. Вместо того чтобы до конца дней пробыть обычным сборщиком сахарного тростника, он мог поработать на благо своей страны на континенте. Это тоже можно было назвать поступком настоящего мужчины. Только если он не вернется живым, каково будет без него Канхи? Сангхака растревожила эта мысль,