Твой рай - Джехи Лим

– Что вы собираетесь делать с одеждой, которую я носил?

– Вы уверены, что хотите знать?

– Да.

– Собираюсь ее сжечь.

Чхансок был удивлен, что одежду живого человека, оказывается, могут сжигать. Он только-только ощутил умиротворение, и вот все снова было разрушено. Чансок внезапно остановился и взглянул на сотрудника. Тот слегка мотнул головой вперед, как бы веля ему идти дальше.

– Так вы хотите сказать, что я больше никогда не смогу носить эту одежду?

Вместо ответа мужчина перевел взгляд в окно. Глаза его говорили больше, чем могли бы сказать губы.

Сотрудники Департамента здравоохранения штата Гавайи ворвались в дом Наен. Джуди оставили с переводчицей, а Наен засучила рукава, следуя указаниям пришельцев. Даже когда она спросила, что происходит, они только сказали, что проводят расследование в соответствии с Законом «О здравоохранении» штата Гавайи. Наен была в ужасе, узнав, что ей нужно сдать кровь. Сама не зная почему, она упорно сопротивлялась.

– У нас есть разрешение от вашего супруга.

Наен удивилась, услышав о муже. До сих пор она была встревожена, потому что не получала от него известий из Гонолулу.

– С ним… все в порядке?

На слова Наен ответили, что сами ничего не знают. Наен сделала, как просили эти люди: сдала кровь и показала свои руки и ноги. Рука в перчатке подняла юбку и топ Наен и пробежала по пальцам ее ног. Пришельцы были вежливы, но Наен чувствовала себя неловко и тревожно. Они также взяли большой шприц крови из предплечья Джуди. Девочка была так напугана, что захлебывалась в слезах. Наен почувствовала, что с ее мужем случилось что-то нехорошее. Она дрожала в предчувствии чего-то по-настоящему ужасного.

* * *

Сангхак выглядел как человек, который старается найти в себе силы сообщить не очень хорошую новость. Он все пытался что-то произнести, но когда стало ясно, что у него ничего не получается, я не удержалась и спросила, в чем дело. Сангхак очень коротко ответил: «Чансок болен». Мимолетно я удивилась тому, чем это он заболел и почему Сангхаку так трудно об этом говорить. В конце концов мои мысли обратились к тому, как мы четверо впервые встретились, когда мы с Наен прибыли в Пхова.

Сангхак попросил меня вместе сходить к Чансоку. Он сказал, что это может быть в последний раз. Эти слова ошеломили меня. «В последний раз» – неподходящее выражение, когда говоришь о живом человеке.

– Я услышал это напрямую от женщины, которая работала переводчицей в больнице.

Кое-как выговорив это, Сангхак окончательно помрачнел.

В поезде, направляющемся в центр Гонолулу, я наконец не удержалась и стала расспрашивать, чем же болен Чансок. Сангхак все повторял с мрачным выражением лица, что он сам ничего не знает. Когда я уточнила, не знает или же не хочет говорить, он промолчал. Если бы не темная тень на его лице и слабый вздох, сорвавшийся с губ, я бы, наверное, спросила еще раз.

Мы встретили Тэхо у входа в больничную палату. Он, казалось, торопился с работы в похоронном бюро. Придя первым, он, похоже, уже знал все в подробностях

– Почему-то он просил меня не говорить вам, но я так не мог.

– Я уже знаю. Мне сообщили. Говорят, западная медицина лучше справляется с этой болезнью. Должна быть надежда.

– Это проказа. Какая надежда? Тебе даже еды никто не подаст, пока не помрешь.

Я ахнула от слов Тэхо и прикрыла рот рукой. Сангхак покачал головой, как будто уже знал обо всем.

На Гавайях больных проказой ссылают на отдельный остров. Также было общеизвестно, что женатых автоматически разводят. Сангхак покачал головой, а затем пробормотал себе под нос: «Как такое могло случиться с Чансоком?»

– Вы читали статью о том, что японское правительство в Корее построило больницу на острове Сорок и принудительно изолировало подобных пациентов? С Чансоком будет то же самое. Завтра утром мы отправляемся на Молокаи.

– Так быстро? А что насчет его семьи?

– Я не думаю, что они смогут приехать, потому что сюда не ходят паромы. Вероятно, они прибудут завтра утром.

Сангхак издал беспомощный стон.

Яркий солнечный свет смущал. Это было все, о чем мог думать Сангхак. Было бы неплохо, если бы в больничной палате было чуть темнее. Затем он вспомнил, что на этом острове попросту негде укрыться от света. Чансок сидел на кровати, опустив голову. Он выглядел изможденным.

– Друг мой, мы разве не пересекли Тихий океан, рискуя жизнью? Неужели это никак не лечится? Здесь ведь хорошая медицина, и врачи…

Сангхак знал, что никакие слова не смогут его сейчас утешить, и замолчал, осознав кое-что: он пытается дать Чансоку ложную надежду. Давным-давно, когда Чансок пришел к нему из-за Канхи, Сангхак был так же смущен, как и сейчас, и велел считать это судьбой.

– Черт возьми, дружище…

Тэхо расплакался и снял маску:

– Но почему так быстро? Говоришь, уже завтра на Молокаи? Ты что, заключенный какой-то? Даже твоя семья еще не приехала.

– Мне сделали уже несколько тестов. Теперь я собираюсь принять результаты.

Голос Чансока был довольно спокойным. Казалось, он уже смирился.

Сангхак протянул руку и коснулся плеча друга. Тот вздрогнул и отдернулся

– Я решительно настроен взглянуть в лицо тому факту, что вряд ли вернусь живым. Моя дочка и жена… Пожалуйста, навещайте их по возможности. Наен – человек, который не приспособлен к самостоятельной жизни.

– Это еще что? Что ты такое говоришь?!

Чем больше Сангхак пытался сдержать свои эмоции, тем тяжелее становился его взгляд. Как он был счастлив, когда Чансок сказал, что уезжает на Хило, чтобы открыть гостиницу! Глядя, как он отдаляется от Канхи, Сангхак чувствовал, как его сердце успокаивается. Каждый раз, когда он вспоминал об этом, то казался себе трусом. Он просто не понимал, когда успел стать таким ограниченным ничтожеством.

– Думаю, мне еще повезло, что я успел сделать хоть что-то стоящее до отъезда в колонию. Некоторое время назад до меня кое-что дошло. То, что я передал деньги в фонд борьбы за независимость, оказалось для меня важнее, чем сам я ожидал. Все это так странно. Теперь, когда я думаю об этом… Оглядываясь на свою жизнь, я вижу, что постоянно куда-то спешил, гнался за чем-то. Как будто жить остается всего несколько дней. И о некоторых вещах я сожалею. Несколько дней назад у Джуди был день рождения, поэтому я взял ее с собой в город, купил ей несколько платьев,