Былые дни детей и псов - Сюэдун Чжан

возможно, все бы и обошлось, но поскольку с ним оказался Ячжоу, он, естественно, должен был спасти ребенка. Закинув на спину находившегося в забытьи пылающего от жара малыша, Лю Хо попытался выскочить наружу. Огонь свирепствовал, отрезав все пути, и Лю Хо оказался бессилен. Вдруг сверху на него что-то обвалилось и задело по голове, отчего он тут же отключился. То была часть обгоревшей балки. Пока Лю Хо лежал без сознания, он инстинктивно прикрыл своим телом малыша, а тем временем раскрасневшаяся от огня головешка, коварно потрескивая, прильнула к его лбу и щеке…

К величайшему счастью, он все-таки очнулся, и, скорее всего, именно благодаря огню. Он понятия не имел, каким образом выбрался из бушующего пламени, и тем более как, вопреки невыносимой боли, доставил к дому брата Се Яцзюнь. Так или иначе, но в тот вечер он по счастливой случайности спас сразу две жизни. И хотя Лю Хо удалось вырваться из лап пожара, он понимал, что от ополченцев ему точно не скрыться: рано или поздно те все равно бы его схватили. Но когда он почувствовал себя загнанным в тупик, его вдруг озарила блестящая идея: он вспомнил про тот самый погреб, который вряд ли кто мог заметить в темном углу двора.

Приняв все меры предосторожности, Лю Хо укрылся в погребе. Днем он старался без особой надобности его не покидать, да и вряд ли в этом мире нашлось бы место получше. Из дома он перенес сюда одеяло с тюфяком и подушкой и устроил себе что-то типа кровати, так что здесь стало еще уютнее. Ему было без разницы, на чем лежать. Единственное – постепенно он несколько одичал, и в его душе образовалась полная пустота; мир превратился для него в кромешный мрак. Прежде в этом погребе жило целое скопище всякого рода мокриц и муравьев, а кроме того, водились и мыши. Однако неожиданное появление мальчика повергло местную живность в полный ужас. Самыми шустрыми оказались мыши, которые, беспокойно вереща, отправились искать другое убежище. В первые несколько дней Лю Хо чувствовал себя здесь не в своей тарелке, хотя ничуть не боялся ни насекомых, ни мышей, которых, можно сказать, и не замечал. Если же по ночам те начинали шнырять по его телу или лицу, он их просто прихлопывал или смахивал с себя.

К счастью, к нему вернулась Пчела. Ее присутствие заполнило пустоту, от которой так ныло сердце подростка. Бросившись на спасение Лю Хо, эта преданная собака схватила пулю и едва не погибла. И теперь, когда мальчик снова и снова поглаживал свежий рубец на ее лопатке, из глубин его души поднималось чувство вины и трепетной любви. С тех пор как сам он побывал на волосок от гибели и получил серьезные ожоги, его огромные кровавые волдыри уже успели лопнуть и теперь болезненно рубцевались. Огонь безжалостно уничтожил нежную молодую кожу, на всю жизнь оставив на память о себе безобразную отметину. След от пули на теле у собаки и его собственные шрамы на лице словно бы говорили о том, что они одной крови и им просто предопределено быть опорой друг для друга.

Слава Небесам! Заселившись в погреб, он совершенно неожиданно обнаружил там два небольших мешка сои и холщовый мешок с зернами кукурузы. Эта находка едва не свела его с ума от радости. Наверняка все эти запасы тайком заготовил его отец и положил в огромный глиняный чан. А чтобы уберечь продовольствие от грызунов, накрыл чан куском листового железа, которое для надежности придавил большим камнем. Лю Хо прекрасно знал своего отца: это был человек, готовый к любому развитию событий. У него даже была любимая присказка: «Кто в еде и одежде не умерен, тот не может быть в завтрашнем дне уверен». Отец словно заранее знал, что рано или поздно в жизни наступят суровые дни. Поэтому сейчас Лю Хо мог преспокойно отлеживаться в погребе лишь благодаря тому, что на него случайно свалился этот дар Небес. Не зря наши предки говорили: «В кладовке зерно – на душе тепло». И если найденное зерно расходовать экономно, то в одиночку можно было прекрасно продержаться около года.

Днем мальчик спал или просто лежал в своем укрытии, а когда наступала глухая ночь и все жители поселка, как ему казалось, уже должны были погрузиться в сон, незаметно выбирался из погреба, пробирался в потемках на летнюю кухню, набирал в кастрюлю немного воды, клал туда две пригоршни сои или кукурузы, потом разводил в топке огонь и потихоньку начинал кашеварить. Он постоянно напоминал себе о том, что нельзя издавать лишних звуков и тем более долго растапливать печь, поэтому, едва у него закипала вода, он тотчас гасил огонь, оставляя зерно томиться под крышкой; в противном случае внимание соседей мог привлечь дым. Однако после того, как он напугал компанию пробравшихся в его дом подростков, об этом можно было не беспокоиться. Теперь по всему поселку ходили слухи о поселившихся в доме злых духах, так что это место едва ли не превратилось в воплощение ада. Услышав о нем, люди тут же менялись в лице, и никого из любопытствующих здесь больше не появлялось.

Что же касалось жертвоприношений, которые местные старожилы время от времени оставляли у ворот дома, то Лю Хо охотно их принимал. Всякие дары типа фруктов, чая, лепешек, арахиса, даже водки, он осторожно уносил к себе в погреб и постепенно ими лакомился. Он слышал, как старики что-то бормочут себе под нос, называя его Духом огня и вымаливая у него благословения для всего поселка. Про себя он над ними посмеивался: что еще за Дух огня? Смехота, да и только! Впрочем, такое почтительное отношение к его персоне ему льстило. Теперь все считали, что после смерти он превратился во всемогущего духа, соответственно его жилище воспринималось как место обитания этого духа, поэтому он продолжал спокойно здесь прятаться, безмятежно ведя затворнический образ жизни.

Но Пчела все-таки была собакой, а бдительность у собак выражена гораздо сильнее, чем у людей, их не так-то просто заставить целыми днями сидеть, закрыв рот. Всякий раз, когда Пчела, навострив уши, принималась гавкать, Лю Хо переживал настоящий ужас. Он начинал бранить и шлепать собаку, зажимая ей пасть обеими руками, словно усмирял какой-нибудь громкоговоритель. Больше всего Лю Хо переживал о том, что, начни Пчела гавкать – и успокоить ее уже не удастся. Частенько в такие моменты Пчела нервничала и злилась, в ее глазах читалась горькая жалоба, а из горла