Былые дни детей и псов - Сюэдун Чжан

24

Не успев отдохнуть дома и нескольких дней, отец заторопился обратно на стройку. Глубокой ночью накануне его отъезда Се Яцзюнь ненароком подслушала доносившийся через стенку разговор родителей. Похоже, речь шла о каких-то серьезных проблемах. Как ребенку ей не все было понятно, но судя по общему тону, упадочному настрою и витиеватым фразам, она догадалась, что разговаривают они на весьма щекотливую тему.

Похоже, отец столкнулся с какими-то трудностями. Целый вечер он без конца вздыхал. Он никак не мог избавиться от той картины, которую увидел по пути домой: во всех деревнях окрест теперь были установлены примитивные печи для выплавки стали, а на уборку зерна вместо мужчин отправились женщины и дети.

– Если продолжится в том же духе, то последствия даже страшно будет себе представить… – сетовал отец.

Мать, в свою очередь, чуть ли не умоляюще его уговаривала:

– Наше дело – маленькое, надо подчиняться, прошу, следи за своим языком и не жалуйся на людях…

– Эти типы руководствуются скрытыми мотивами, – продолжал отец, – они отправили меня домой вроде как вас проводить да чуток отдохнуть, а на самом деле это прекрасный случай сместить меня с должности, чтобы я образумился… Потерять должность – не самое страшное, – добавил отец, – жаль только, что это происходит, когда строительство плотины только-только сдвинулось с мертвой точки и требует повышенного внимания…

– Ты только и думаешь, что о судьбе страны и народа, – откликнулась мать. – Вернешься на стройку – лучше о себе как следует позаботься. Ведь ты – наша опора. Если с тобой что-нибудь случится, что нам тогда делать?..

Слово за слово – в какой-то момент мать принялась всхлипывать. Иной раз женский плач сильнее, чем самая бурная река, и терпеть его нет никаких сил. Но вскоре ее плач совсем заглох, будто она с головой накрылась толстым одеялом. Потом все в голове Се Яцзюнь стало расплываться, превращаясь в сон, в котором участвовали все домочадцы.

Стоило отцу уехать, как мать снова пала духом, она опечалилась, как никогда раньше. Днем не в силах усидеть на одном месте, женщина молча уходила со двора и туда-сюда бродила по улице или просто оцепенело замирала у ворот, вглядываясь вдаль, словно ждала, что оттуда вот-вот появится отец. Брат Се Яцзюнь теперь стал намного послушнее, его уже не тянуло, как раньше, побегать на улице. Большее, что он себе позволял, – выйти во двор и подразнить Танка. Он брал какой-нибудь стебелек и начинал щекотать им нос и уши собаки, а та неистово чихала, собирая морду морщинками, словно старичок.

Крепко-накрепко привязанный Танк целыми днями торчал во дворе. Перед уходом отец несколько раз наказал детям:

– Помогайте маме следить за хозяйством и больше не выпускайте собаку со двора, чтобы она не навлекла несчастья.

Танк никак не мог с этим смириться, он бродил вдоль стены и что было сил выражал свое недовольство, громко бряцая железной цепью. По ночам он неустанно лаял в сторону улицы. Иной раз мать не выдерживала, выскакивала во двор и принималась его отчитывать:

– Паршивая псина, только и знаешь, что брехать без толку! Не будешь слушаться, выгоню вон – и больше не возвращайся.

Бывало даже, что она колотила его палкой по голове, и тогда Танк, словно обиженная девица, делал жалобные глаза и, пару раз хныкнув, на некоторое время умолкал.

Через два дня Се Яцзюнь наконец-то увиделась с Бай Сяолань.

После всего пережитого в выражении лица ослабленной Бай Сяолань появилось нечто новое. Такие перемены обычно случаются с людьми после тяжелой болезни, когда на вид им прибавляется сразу несколько лет. Вместо привычной для нее робости и печали в ее глазах вдруг проступили безразличие и невозмутимость и даже что-то похожее на просветление.

Се Яцзюнь устроила своей подруге настоящий допрос: где же та пропадала последние дни? Ведь она нигде не могла ее найти! Бай Сяолань сперва увиливала от ответа, но в конце концов ляпнула первое, что пришло в голову: что позавидовала Се Яцзюнь, чья семья снова собралась вместе, и решила добраться до стройплощадки, чтобы все-таки увидеть свою мать.

Се Яцзюнь недоверчиво спросила:

– Неужели ты отправилась туда одна?

Этот вопрос очень смутил Бай Сяолань, потому как лгать она не умела. Но если уж человек начал обманывать, остановиться бывает трудно, поэтому, как бы ей это ни претило, она стала выдумывать историю дальше. Она сказала, что на полпути неожиданно встретила мамину родственницу, у которой и провела эти два дня.

Тогда, глядя ей прямо в глаза, Се Яцзюнь с видимым равнодушием произнесла:

– Так значит, в тот вечер ты не ходила к дому Лю Хо?

Едва Бай Сяолань услышала это имя, как внутри у нее все затрепетало, и она не нашлась с ответом. Опустив веки, девочка не смела посмотреть в глаза подруге.

– Я-я… не-не-не…

Ее заикание обострилось как никогда, она так и не смогла закончить фразу.

Разумеется, Се Яцзюнь все поняла и прекратила допрос.

Бай Сяолань мельком бросила на подругу взгляд, полный безысходной грусти, как бы говоря о том, что вынуждена хранить тайну.

В комнате повисло пренеприятное ощущение неловкости.

Впервые между ними пролегла трещина – не та трещина, из-за которой отношения рвутся раз и навсегда; нет, она скорее напоминала разлом на льду, который тихо и незаметно появляется в весеннюю пору, после чего льдины понемногу расходятся, с каждым днем удаляясь друг от друга все дальше и дальше. И даже потом, по прошествии долгого времени, никто из них добровольно не искал встречи, с головой погрузившись в свое безысходное горе.

25

Первый настоящий снег выпал уже в самом начале ноября. Крупные хлопья без конца кружились над землей, словно где-то наверху тысячи рук вычесывали хлопок.

Дождавшись, пока небо прекратит рассыпать свои пушистые перья, по разбухшей белой улице, еле передвигаясь, поползли смутно различимые черные точки – то возвращались со строительства дамбы жители поселка. Теперь, когда земля замерзла и наступили холода, все работы на стройплощадке пришлось остановить.

Бай Сяолань показалось, что ее мать не спала несколько лет. Едва та переступила порог, как повалилась на кровать и, даже ни словечка не сказав дочери, уснула беспробудным сном.

Она проспала почти целые сутки. Мало-помалу комната наполнилась ее мягким запахом, и от этого хорошо знакомого долгожданного аромата на душе у девочки сразу потеплело.

Узел с вещами, что привезла обратно мать,