Маленькие мужчины выросли - Луиза Мэй Олкотт

Глава двенадцатая. Рождество Дэна

А где же был Дэн? В тюрьме. Бедная миссис Джо! Как заболело бы ее сердце, знай она, что, пока в старом Пламе царил веселый дух Рождества, ее мальчик одиноко сидел в камере и пытался читать книжицу, которую она вручила ему на прощание, и глаза его временами блестели от горьких слез – а ведь прежде никакие физические муки не могли сломить Дэна; теперь же его душу терзала тоска по дому и всему утраченному.

Да, Дэн попал в тюрьму, но не стал взывать о помощи и тяжелое положение принял с немым отчаянием, точно индеец, приговоренный к сожжению на костре, ибо виной всему была его грешная натура; этот горький урок усмирил буйный нрав и научил выдержке.

История его падения несложна: как это часто бывает, случилось оно, когда Дэн преисполнился больших надежд, благих намерений и мечтаний о лучшей жизни. По пути он встретил приятного юношу и естественным образом проникся к нему интересом, ведь Блэр ехал в Канзас к старшим братьям на ранчо. В вагоне для курящих играли в карты, и юноша – а Блэру едва исполнилось двадцать, – устав после долгой дороги, присоединился к развлечению, не изучив других игроков, ибо настроение у него было приподнятое, а свободы запада ударили ему в голову. Дэн, верный своему обещанию, играть отказался, но пристально следил за другими и вскоре понял: двое – шулеры и собираются ограбить паренька, который по глупости показал им набитый деньгами бумажник. Дэн всегда по-братски относился к тем, кто слабее и моложе, а мальчик вдобавок чем-то напоминал ему Тедди, поэтому он приглядывал за Блэром и предостерег от общения с новыми приятелями.

И конечно, тщетно: когда они заночевали в отеле одного большого города, Блэр сбежал из-под надзора Дэна – узнав, кто забрал паренька, он тотчас же отправился на поиски, по пути кляня себя за лишние хлопоты, но нельзя же было бросить доверчивого мальчика в таком опасном месте.

Дэн обнаружил Блэра в каком-то злачном месте и сразу понял: шулеры уже успели прибрать к рукам его деньги; при виде Дэна встревоженное лицо Блэра просветлело от облегчения – без слов стало ясно, что парнишка не распознал вовремя опасности и дела у него плохи.

– Я не могу уйти, я проиграл… Деньги не мои, мне нужно их отдать обратно, или я не смогу смотреть братьям в глаза, – прошептал бедный юноша, когда Дэн упрашивал его уйти, пока не поздно.

Страх и стыд довели его до отчаяния – он продолжил игру в надежде вернуть вверенные ему деньги. Заметив решительное лицо Дэна, его зоркий глаз и бывалый вид, шулеры насторожились, играли честно и немного подыграли парнишке, но упускать из когтей добычу не собирались; Дэн стоял за спиной Блэра, точно часовой, и негодяи обменялись угрожающими взглядами, которые говорили: «Этого надо убрать с дороги».

Дэн это понял и был начеку, ибо их с Блэром никто не знал, а дурные дела творятся в таких местах постоянно, и некому выступить свидетелями. Но мальчика он бросать не собирался и внимательно следил за каждой картой, пока не заметил явного жульничества и не объявил о нем вслух. Дэн с шулерами обменялись парой ласковых, гнев вытеснил благоразумие, и, когда жулик отказался вернуть награбленное да еще прибавил несколько оскорблений и вынул пистолет, Дэн вспылил: одним взмахом кулака он сшиб негодяя с ног, тот ударился головой о печь и упал на пол, истекая кровью. Последовала дикая сцена, и Дэн украдкой шепнул мальчику:

– Уходи и держи язык за зубами. Про меня забудь.

Блэр, испуганный и растерянный, тотчас покинул город, а Дэн провел ночь за решеткой и через несколько дней предстал в суде по обвинению в непредумышленном убийстве, ибо тот шулер умер. Друзей с Дэном не было, историю свою он поведал кратко и умолк – его лишь одно заботило: только бы не узнали дома. Он даже имя использовал чужое – назвался Дэвидом Кентом, как уже делал в крайних случаях. Завершился суд быстро, но ввиду смягчающих обстоятельств Дэна приговорили к году каторжных работ.

Сраженный стремительной и ужасной переменой, Дэн осознал случившееся, лишь когда за ним лязгнула решетка и он оказался один в камере – узкой, холодной и ледяной, точно склеп. Он знал: одно слово – и мистер Лоренс примчится к нему с помощью и утешением, но страшился признаться в своем бесчестии и не сумел бы вынести стыд и разочарование на лицах друзей, прочивших ему когда-то счастливое будущее.

– Нет, – сказал он, сжав кулак. – Пусть уж лучше считают меня мертвым. Да так оно и будет, если меня долго здесь продержат.

Он вскочил и принялся мерить шагами камеру, точно лев в клетке; сердце и мозг терзали гнев и горе, возмущение и раскаяние, покуда Дэн не почувствовал, что вот-вот лишится рассудка – в отчаянии он колотил по стенам, отделяющим его от желанной свободы, без которой он не представлял свою жизнь. Несколько дней он безумно страдал, а потом обессилел и погрузился в черную хандру, еще более печальную, чем вспышки ярости.

Начальник тюрьмы был человек суровый и заслужил всеобщую неприязнь неоправданной жестокостью, зато капеллан[51] обладал добрым сердцем и долг свой исполнял усердно, справедливо. Он старался помочь бедному Дэну, однако мало преуспел – оставалось лишь ждать, пока работа не усмирит его беспокойство, а заточение не укротит гордый дух, которому предстояло страдать без единой жалобы.

Дэна отправили в мастерскую, где делали щетки, и тот нашел единственное спасение в труде, работал с лихорадочной силой и вскоре заслужил одобрение владельца и зависть менее ловких товарищей. День за днем он сидел под надзором вооруженного стражника; ему не дозволялось обращаться к соседям и вообще говорить без крайней необходимости, перемещаться он мог лишь из камеры в мастерскую, разминаться – лишь во время унылых маршей: каждый заключенный клал руки на плечи идущего впереди, и это безрадостное занятие отнюдь не походило на бодрый солдатский шаг. Молчаливый, исхудалый и мрачный, Дэн выполнял ежедневную работу, ел свой горький хлеб и подчинялся приказам с бунтовским огоньком в глазах; начальник тюрьмы заметил однажды:

– А вот этот опасен. Не спускайте с него глаз. Такой и сбежать может.

В тюрьме водились и более опасные заключенные, привыкшие к беззаконию и готовые на любой отчаянный поступок, лишь бы прекратить тягостное бремя заточения. Эти люди вскоре уловили настрой Дэна и загадочным способом, известным