Круг в огне: Рассказы - Фланнери О'Коннор

– Может быть, появится какая-нибудь машина, – хрипло проговорила мать детей.

– Мне кажется, я что-то себе внутри повредила, – сказала бабушка, прижимая к боку ладонь, но никто ей не ответил. У Бэйли стучали зубы. На нем была желтая спортивная рубашка с ярко-синими попугаями, и его лицо сделалось таким же желтым, как рубашка. Бабушка решила не говорить, что дом был в Теннесси.

Дорога проходила примерно десятью футами выше, и им видны были только верхушки деревьев по другую сторону от нее. За выемкой, где они сидели, тоже высился лес – темный, густой, глубокий. Несколько минут спустя они увидели на некотором отдалении, на вершине холма, машину – она ехала медленно, наводя на мысль, что люди в ней смотрят на них. Бабушка встала и театрально замахала руками. Машина медленно приближалась, исчезла за поворотом, потом опять появилась, двигаясь еще медленнее, поднимаясь на холм, который они проехали. Это был большой видавший виды черный автомобиль, похожий на катафалк. В нем сидели трое мужчин.

Машина остановилась прямо над ними, и сидевший за рулем какое-то время просто смотрел на них ровным непроницаемым взглядом, ничего не говоря. Потом повернул голову, что-то сказал другим двоим, и они вышли. Один был толстый малый в черных штанах и красном свитере с серебристым скакуном на груди. Он подошел к ним справа и встал, глазея с полуоткрытым в подобии улыбки ртом. На другом были штаны цвета хаки, синий пиджак в полоску и низко нахлобученная, затеняющая бóльшую часть лица серая шляпа. Он неторопливо приблизился с левой стороны. Все молчали.

Сидевший за рулем вышел из машины и встал около нее, глядя на них сверху вниз. Он был старше тех двоих. Волосы тронула седина, и очки в серебристой оправе придавали ему учительский вид. Лицо длинное, морщинистое, а на теле ни рубашки, ни майки. Только синие, слишком тугие ему джинсы, в руках черная шляпа и пистолет. У тех двоих тоже были пистолеты.

– У нас АВАРИЯ! – завопили дети.

У бабушки возникло странное чувство, что очкастого она каким-то образом уже знает. Его лицо, казалось, всю жизнь было ей знакомо, только вот она не могла теперь вспомнить, кто он. Он стал спускаться от машины по склону, ноги ставил аккуратно, чтобы не поскользнуться. Под коричневыми с белым туфлями у него не было носков, щиколотки худые, красные.

– Добрый день, – сказал он. – Я вижу, вы маленько опрокинулись.

– Мы два раза перевернулись! – сказала бабушка.

– Один, – уточнил он. – Мы же видели всё. Проверь их машину, Хайрам, поедет или нет, – негромко велел он парню в серой шляпе.

– А зачем у вас пистолет? – спросил Джон Уэсли. – Что вы с ним делать будете?

– Дама, – обратился очкастый к матери детей, – а нельзя ли этих детишек позвать, чтобы сели около вас? Дети мне на нервы действуют. Я хочу, чтобы вы все прямо тут сели рядышком.

– Чего это вы нами командуете? – спросила Джун Стар.

Позади них лесная чаща зияла, как темная открытая пасть.

– Идите сюда, – сказала детям мать.

– Послушайте меня, – вдруг начал Бэйли, – мы попали в беду! Мы попали…

Бабушка вскрикнула. Она кое-как поднялась на ноги и стояла, тараща глаза.

– Вы Непритыка! – сказала она. – Я сразу вас узнала!

– Да, мэм, – подтвердил мужчина, чуть улыбнувшись, словно ему невольно сделалось лестно из-за такой славы, – но всем вам, дама, ей-богу, было бы лучше, если бы вы меня не признали.

Бэйли резко повернул голову и так обругал мать, что поразил даже детей. Старушка заплакала, а Непритыка покраснел.

– Ничего, дама, – сказал он, – не переживайте. Иной раз брякнет человек не подумавши. Мне сдается, он не хотел вас обидеть.

– Вы же не будете стрелять в даму, не будете? – спросила бабушка и, вынув из-под манжеты чистый носовой платок, стала с силой прикладывать его к глазам.

Непритыка сделал носком туфли ямку в земле, потом засыпал.

– Не хотелось бы, – сказал он.

– Послушайте меня! – Бабушка почти кричала. – Я знаю: вы хороший человек. В вас ни капли нет подлой крови. Вы из благородной семьи, я в этом уверена!

– Да, мэм, – подтвердил он, – из лучшей семьи на свете. – Когда он улыбался, видны были зубы – белые, крепкие. – Более достойной женщины, чем моя матушка, свет не видывал, а у папаши сердце было из чистого золота.

Малый в красном свитере тем временем зашел сзади и встал, держа пистолет у бедра. Непритыка сел на корточки.

– За детьми смотри, Бобби Ли, – сказал он. – Ты же знаешь: дети мне на нервы действуют. – Он глядел на них, вшестером сбившихся перед ним в кучу, и словно бы пребывал в смущении и не знал, что сказать. – В небе-то ни облачка, – заметил он, посмотрев вверх. – Солнца нет, а ни облачка даже единого.

– Да, чудный день сегодня, – согласилась бабушка. – Послушайте, – сказала она, – вы не должны называть себя Непритыкой, ведь вы в душе хороший человек, я точно знаю. Я сразу по лицу это увидела.

– Тихо! – завопил Бэйли. – Тихо! Всем молчать, я сам с этим разберусь!

Его поза напоминала позу бегуна на старте, но он не двигался.

– Благодарствуйте, дама, приятно слышать, – сказал Непритыка и дулом пистолета начертил на земле маленький кружок[15].

– Машину за полчаса можно починить, – подал голос Хайрам из-за поднятого капота.

– Но сперва сходите с Бобби Ли, отведите его и мальчика в сторонку, – распорядился Непритыка, показывая на Бэйли и Джона Уэсли. – Парни у вас хотят кой-чего спросить, – сказал он Бэйли. – Не затруднит с ними в лес пройтись?

– Нет, послушайте, – заговорил Бэйли, – мы попали в страшную беду! Никто понятия не имеет… – и он осекся. Его глаза горели такой же яркой синевой, как попугаи у него на рубашке, но он оставался в полной неподвижности.

Бабушка подняла руку поправить шляпку, словно собралась идти в лес с ним вместе, но кусок полей совсем отломился и остался у нее в руке. Она стояла, глядя на обломок, потом позволила ему упасть. Хайрам потянул Бэйли за локоть, как будто помогал немощному старику. Джон Уэсли взял отца за руку, Бобби Ли двинулся следом. Они пошли к лесу, и, когда добрались до темного края, Бэйли повернулся и, держась за серый оголенный сосновый ствол, прокричал:

– Мама, я сейчас вернусь, подожди минутку!

– Возвращайся немедленно! – пронзительно позвала его мать, но они скрылись в лесу.

– Бэйли, мальчик мой! – трагически крикнула бабушка, но вдруг поняла, что смотрит на Непритыку, сидящего перед ней на корточках. – Я твердо знаю, что вы хороший человек, – сказала она голосом, полным отчаяния. – В вас нет ничего