Системные требования, или Песня невинности, она же – опыта - Катерина Гашева

время почему-то не удавалось перехватить, рассмотреть ее лицо, только светлые волосы, и курточка блестит. «Куртка странная, никогда не видел такой», – думал Влад, огибая мысок карликовых сосен. А потом – то ли солнце попало в глаз, то ли просто отвлекся посмотреть, как ловчее поставить ногу, – поднял глаза, а девочки нет. Подошел – и снег свежий, нетронутый.

Глава 17

Прогулки по кладбищу

Мы учили профориентацию. Вернее, пытались. Муть была несусветная и запоминаться никак не хотела. За окном тоже была сплошная муть. Лариса лежала на животе и болтала ногами.

– Как скучно. Может, ну ее?

– Да брось ты, сдадим, – отмахнулась я.

Кладбища почти не было видно из-за метели. Только два фонаря вдоль ограды. Мертвецы прекрасно умели обходиться без света.

– Есть будете? – В комнату заглянул Скворцов. – Или пока не сдадите, крошки в рот не возьмете?

– Крошки мы, пожалуй, возьмем. – Лариса натурально разыграла воодушевление.

На кухне было тепло и пельмени, запеченные в сметане с сыром. Сам Скворцов ел очень мало или не ел вовсе. Вот и сейчас он сидел даже не у стола, а откинувшись затылком на стекло балконной двери, и курил.

– Ты ему рассказала, – спросила Лариса, не переставая жевать, – сны эти свои?

– Сны? – поднял бровь Скворцов.

Вот совсем мне не хотелось рассказывать, особенно сейчас и особенно Скворцову. Но я, конечно же, рассказала. Не подряд, путано, перескакивая с того на это, но рассказала все, в том числе и про скворцовскую похоронку. Только момент, где мы с ним встретились в трамвае, упоминать не стала. При Ларисе это было бы неловко.

– А что похоронка? – Скворцов смотрел на меня и улыбался. – Перепутали, с кем не бывает. – Тон его был легкий, шутливый, и в глазах никакого этакого выражения не было, но я увидела и почувствовала подтверждение. Оно ничего не проясняло и не объясняло, кроме наличия самой связи. С отцом, со временем, со Скворцовым… В этом еще предстояло разбираться.

– А мне снились кошки, – вклинилась Лариса, – знаешь, Кити, она родила, но бабушка объяснила, что котята неправильные, с крылышками, и надо их утопить.

Разговор заглох, а чуть позже намертво забуксовала и профориентация. Я собрала тетрадки и попрощалась, хотя идти в метель не было никакого желания. Но еще меньше я хотела мешать Ларисе со Скворцовым, а если совсем по правде – боялась возникшей между мной и им связи.

Спускаясь по темной загаженной лестнице (какая-никакая, а отсрочка встречи с непогодой), я вспомнила. Тогда в очередной раз казалось, что война закончилась. Забылась, во всяком случае. Я ехала из школы, был первый учебный день восьмого класса, когда сообщили про Беслан. Подробностей никаких. Просто террористы захватили школу. Больше тысячи человек. Дети, учителя, родители. Потом я узнала, что триста четырнадцать из них погибли, а практически все остальные были ранены. Но это сильно потом, а тогда домой я пришла в шоке и в температуре. Свалилась, заползла под плед и все равно слышала радио. Новости давно закончились, жизнь шла дальше, а я не могла. Потом, правда, оказалось, что могла. Даже приняла участие в розыгрыше викторины и выиграла ручку «Pepsi» и маленький китайский радиоприемник. Бред, короче!

Я толкнула дверь, и погода тут же отхлестала меня по щекам ветром и снегом.

– Катя! Погоди! – Сзади ко мне подбежала Лариса. – Мы тут со Скворцовым подумали, и я решила покойникам Новый год устроить. – Она продемонстрировала мне большой пакет мишуры. – Ты с нами?

– Люди могут неправильно понять, родственники там… – сказала я и, разумеется, пошла.

Скворцов видел тропинки и подсказывал, куда ступить. Метель запуталась в кронах лип и почти не залетала сюда. Я гнала от себя банальщину вроде «мы вступили в другой мир». Мир был тот же, я это чувствовала и понимала.

– Не обидятся люди, – говорил тем временем Скворцов, – на Руси издавна принято на кладбищах веселиться, чтоб ушедшим не так грустно было. А этим тут грустно. Старое оно, кладбище. Некому приходить, радовать… Вот, добрались, кажется.

Лариса обмахнула от снега надгробие, но ничего не смогла разобрать. Порылась в карманах, вытащила маленькую гирлянду на батарейках и свечу в матовом стакане. Скворцов разлил шампанское в белый пластик и еще немного плеснул на могильный сугроб. Мы выпили. Лариса дернула за хвост хлопушки и радостно повисла на шее Скворцова.

Мне тоже хотелось на чем-нибудь повиснуть, но выбор был невелик – надгробие неизвестно чьего предка или эти черные липы, подпирающие метель. Я отвернулась и оттого первая заметила какое-то постороннее движение между могил. Кто-то шел к нам. Надо бы сказать Скворцову, подумала я, но не успела. Пришелец подал голос.

– Праздник к нам приходит… – прогудел он церковным басом и тут же перешел на нормальную речь. – Можно к вам, люди добрые?

– Говно-вопрос, – усмехнулся Скворцов, – только у нас, уж извини, погреться нечем.

– Будете шампанского? – спросила Лариса с расстановкой. – Только оно сухое. Брют.

Я видела, что она нервничает, и начинала нервничать вместе с ней и за нее. В последнее время Лариса сразу взрывалась, если что-то нарушало ее планы или ожидания.

– Брют – это правильно. – Незнакомец вынул из кармана мутный граненый стакан с неразборчивой надписью на борту, подставил. – Я Бомж, – представился он. – Бомж Олег, если подробно. Это как Джеймс Бонд, только по-русски.

Он выпил одним глотком. От повторения отказался.

– Скворцов, – сказал Скворцов с небольшой запинкой. – Лариса. Катя.

«Джеймс Бонд» кивнул, спрятал стакан и закурил. Потянуло неожиданно хорошим табаком. Мне пришло на ум слово «Мальборо».

– А давайте-ка, девушки, один тост без нас, – сказал Скворцов, увлекая пришельца обратно в темноту. – А еще лучше – возвращайтесь в дом. Тропинку видно, не заблудитесь.

– Это если нас зомби не съедят, – начала заводиться Лариса.

– Не съедят, – «успокоил» Бомж Олег, – всех зомби тутошние песики подъели. По зиме они всегда так.

Лариса хотела что-то ответить, но я потянула ее за руку. Кажется, моя внезапно обнаружившаяся связь уверенно развивалась в сторону телепатии. Или даже телекинеза, коль скоро Лариса, не сопротивляясь, дала себя увести.

* * *

Скворцов проследил из темноты, как девушки уходят. Это было просто: уходя, Лариса набросила на плечи продолжавшую сиять гирлянду.

– Ты знаешь, чья там могила? – спросил Бомж Олег через минуту.

– Знаю, – кивнул Скворцов. – Помнишь, я про девочку говорил? Она в Америку едет, типа лечиться, а на самом деле… Ну, не придумал никто еще лекарств от этого. Я бы отговорил, только нету у нее ничего здесь. А там хоть что-то новое. Плюс к жизни. Плюс в карму. Тут она мне,