Сесилия - Фанни Берни

него какие-либо поручения к мистеру или миссис Делвил, ибо завтра она увидится с ними и собирается провести у них некоторое время. Мистер Харрел явно был встревожен. Он осведомился, не собирается ли она пробыть там целый день. Несколько дней, ответила Сесилия, возможно, несколько месяцев.

Присцилла вскрикнула от неожиданности; мистер Харрел был ошеломлен. Его новоиспеченный приятель бросил на него укоряющий взгляд. Сесилия встала и ушла к себе. Она сообщила горничной, что собирается погостить у миссис Делвил, и велела уложить одежду, а утром позвать слугу, чтобы он позаботился о книгах. Вскоре сборам помешало появление миссис Харрел, которая желала переговорить с Сесилией наедине. Когда горничная вышла, она воскликнула:

– Мисс Беверли, и вы оставите меня в такую минуту?

– Прошу вас, миссис Харрел, избавить себя и меня от всяческих обсуждений.

Миссис Харрел в отчаянии рухнула в кресло, заявив, что она погибла. Муж сказал, будто не сможет ни часу оставаться в Англии, ежели мисс Беверли уедет из его дома. Он уже вдрызг разругался с мистером Марриотом. А братец все не приходит.

Сесилия уже устала от тщетных усилий успокоить подругу. Она настаивала, что миссис Харрел действительно необходимо уехать за границу. Но та возразила, что согласилась бы ехать, если бы не боялась дурного обращения. Мистер Харрел, продолжала она, проявил крайнюю жестокость, назвав ее причиной своего краха и угрожая, что, если она до завтрашнего вечера не достанет хотя бы несчастную тысячу фунтов, с нею будут обращаться, как она того заслуживает из-за своей расточительности.

– Так значит, он полагает, – возмутилась Сесилия, – что я испугаюсь за тебя и выполню его просьбу?

– О нет. Теперь мистер Харрел уповает лишь на моего брата.

Сесилия, прекрасно знавшая, что мистер Арнот упорствовал по ее собственному наущению, поколебалась. Опасаясь за свою стойкость, она упросила миссис Харрел вернуться к себе и обещала подумать, что можно будет сделать для нее завтра утром.

Миссис Харрел подчинилась, но едва ли ей спалось хуже, чем самой Сесилии. Попытавшись примирить справедливость с сочувствием, та решила: пока мистер Харрел в Лондоне, он больше ничего от нее не получит, однако время от времени она будет оплачивать его расходы за границей, пока опекун не устроится на новом месте и не возьмется за ум.

Глава XI. Докучные мольбы

В пять часов утра миссис Харрел явилась к Сесилии, чтобы узнать, к какому решению та пришла. Сесилия заверила подругу, что даст ей тысячу фунтов, если та согласится вести более размеренную жизнь и получать деньги мелкими суммами, по пятьдесят или сто фунтов. Эти суммы будут аккуратно переводиться на ее имя и обеспечат ей достойное отношение со стороны супруга. Обрадованная Присцилла побежала сообщить об этом мужу, но вернулась расстроенная: мистер Харрел возразил, что не может уехать, не получив сперва денег.

– После завтрака мне придется ехать к брату, – добавила она. – Если же не удастся его уговорить, я, верно, больше никогда к нему не пойду!

Разочарованная Сесилия ответила:

– Сожалею о мистере Арноте, но я больше ничем не могу помочь!

Миссис Харрел ушла, а Сесилия взялась за приготовления к отъезду и не откладывая отправила на Сент-Джеймс-сквер книги и остальные свои вещи. Когда ее позвали вниз, к завтраку, мистер Харрел и его супруга пребывали в дурном расположении духа. Первый, впрочем, был вежлив, но вторая хранила молчание, и Сесилия все время раздумывала над тем, как с ними попрощаться.

После того как убрали со стола, мистер Харрел откинулся на спинку стула.

– Надеюсь, мисс Беверли, вы еще не окончательно решились на переезд? – спросил он.

– Окончательно, сэр. Я уже отослала туда вещи.

Он был сражен и с горечью произнес:

– Не желаете ли перед отъездом развлечься: посмотреть, как бейлифы захватят мой дом, а ваша подруга Присцилла вслед за мной отправится в тюрьму?

– Мистер Харрел, заслуживаю ли я таких вопросов и такого отношения?

– О нет! Я не должен был…

Он вскочил и принялся расхаживать по комнате. Миссис Харрел тоже встала и, разрыдавшись, выбежала вон.

– Не могли бы вы, – спросила Сесилия, когда она ушла, – по меньшей мере до тех пор, пока ваши дела не устроятся, оставить Присциллу со мной? Когда я перееду в собственный дом, она сможет жить у меня. А там и мистер Арнот с радостью примет ее.

– Нет, нет, она не заслуживает подобного снисхождения.

– К чему взаимные упреки! – сказала Сесилия. – Благоразумнее всего сейчас было бы утешить друг друга.

– Об утешении не может быть и речи, – оборвал ее мистер Харрел. – Ночью здесь будет наемный экипаж. Если вы до тех пор останетесь с нами, я обещаю отпустить вас с миром и больше ни о чем не попрошу. Если нет – я обречен на вечную погибель, если доживу до тех событий, которые повлечет за собой ваш отъезд!

– Каким образом мой отъезд может повлечь за собой столь ужасные последствия?

– Не спрашивайте. Развязка близится, и скоро вы обо всем узнаете. Вы можете ускорить мой конец или дать мне шанс избежать его, как сочтете нужным. Все, о чем я прошу, – задержите свой отъезд. Кроме вас я надеюсь только на мистера Арнота.

И он вышел из комнаты.

Выдержка вновь изменила Сесилии! Битва страха с принятым решением еще не завершилась, когда слуга принес письмо от мистера Арнота.

Адресовано мисс Беверли, Портман-сквер

13 июня 1779 года

Сударыня, повинуясь Вашим указаниям, я на то время, пока мистер Харрел остается здесь, покинул столицу. Чувствую, что я слишком слаб, чтобы выносить несчастье моей бедной сестрицы, поэтому почел за лучшее бежать. И мною не будут прочитаны ни одно письмо или записка, кроме тех, что написаны мисс Беверли, если она не откажет мне в единственной чести, о которой я смею просить: иногда удостаивать повелениями своего смиренного слугу

Дж. Арнота.

Сесилия не могла не порадоваться за мистера Арнота. Однако она предвидела, что ей самой оттого придется еще труднее. Ее страшила мысль о том, что́ будет с миссис Харрел, когда та узнает о бегстве брата. Предчувствия сбылись слишком быстро. Миссис Харрел ворвалась в комнату подруги с воплем:

– Мой брат уехал! Он бросил меня навсегда! О, спаси же меня!

Сесилия, совершенно измученная этими мольбами, вяло осведомилась, чем она может помочь.

– Напиши братцу, – воскликнула миссис Харрел, – и упроси его ссудить нам эту тысячу!.. О, напиши моему жестокому брату! Он приказал передать, что не будет читать ничьих писем, кроме твоих.

Сесилия сочла нужным признаться, что сама посоветовала ему уехать.

– И ты