Королева Парижа. Роман-фантазия о Коко Шанель - Памела Биннингс Юэн

Позднее, когда солнце уже село и в комнате стемнело, Бой качал меня на коленях, как я всегда мечтала качать Андре. Бой гладил меня по волосам, мой Бой Кейпл, и шептал, как он любит меня, как ничто не изменится в наших отношениях.

– Мы сохраним эту квартиру, – сказал он, перебирая мои локоны. Я очень любила эту его привычку. Ему нравились мои шелковистые темные завитки, он всегда говорил об этом. – Я буду часто приезжать сюда к тебе, дорогая. – Он нагнулся и поцеловал меня. – Ты моя единственная любовь.

Но как я могла жить в этой квартире без Боя? Я обвела взглядом комнату, которую я считала нашим общим домом. Все уже потеряло свое очарование. Он заберет лучшие вещи – коромандельские ширмы, фамильное серебро, все то, чем он дорожил. Лучшее он увезет к своей жене, остальное оставит Коко.

Я содрогнулась. Бой крепче обнял меня.

– И вот еще что, Коко, – добавил он, помолчав. Я чувствовала его дыхание на своем ухе. – Я должен сказать тебе кое-что еще.

Опустошенная, я опустила голову, беря себя в руки.

– Диана носит ребенка. Моего. – Я закрыла глаза. Моя жизнь кончена, подумала я.

– Он родится в апреле.

В апреле! То есть он знал об этом уже некоторое время. Я снова заплакала. Бой сидел, практически не двигаясь, обнимая меня и шепотом говоря о своей любви. Но сына он не упоминал. Ни одного слова об Андре.

Позже в тот вечер я поклялась себе, что он получит свои тридцать сребреников, хотя я и цеплялась за него в постели. Несмотря на его предательство, я знала, что никогда не перестану любить Боя Кейпла.

И он тоже это знал.

*****

Бой выехал из квартиры, забрав те вещи, о которых я, собственно, и думала, все те предметы, которые он ценил. В начале нового, 1919 года я поняла, что больше не могу жить в этой квартире без него. Я арендовала симпатичную виллу в Сен-Клу, элегантном пригороде в нескольких милях к северу от Парижа, и с головой ушла в работу. Я уже стала известным модельером, была на пути к большому успеху. Я сказала себе: Бой может быть женат на Диане Листер, но он все равно остается моим.

Ирония судьбы заключалась в том, что я видела Боя чаще, чем прежде. В апреле у Дианы Листер родился ребенок, девочка. Я сказала себе, что это меня не касается. Бой любил меня, и Андре был его сыном, единственным сыном Боя. Андре тайно связывал нас.

В декабре 1919 года судьба нанесла мне последний удар. Это произошло за два дня до Рождества.

Я спокойно спала в Сен-Клу, когда звонок у входной двери разбудил меня. Я лежала и слушала, как Жирар прошел, шлепая домашними туфлями, по коридору второго этажа, спустился по лестнице и подошел к двери. Нежась под шелковыми простынями, с полузакрытыми глазами и все еще в полусне, я слышала, как дворецкий открыл дверь. Потом до меня донеслись мужские голоса.

Я покинула теплую мягкую постель и поспешила к двери. Одетая только в белую шелковую пижаму с отделкой из белого атласа – странно, что такие вещи запоминаются, – я вышла в коридор и, перегнувшись через перила площадки второго этажа, посмотрела вниз. Оттуда на меня смотрели два лица, одно под шляпой-котелком. Я нахмурилась, сбитая с толку. Рядом с Жираром стоял Леон де Лаборд, старый друг из тех времен, когда мы все собирались в Руайальё.

Леон поднял руку.

– Коко, спустись, пожалуйста.

С затуманенной после сна головой, я только глупо стояла на месте и расчесывала пальцами волосы.

– Который час, Леон? Почему ты здесь в такое время? – И тут у меня перехватило горло, рука взлетела к груди. Неужели что-то случилось с Этьеном?

Леон поморщился и жестом попросил меня спуститься.

Когда я дошла до последней ступени, меня уже трясло. Этьен, мой самый старинный друг. Такой добрый. Такой хороший. Он вытащил меня из бедности, предоставил убежище и подарил новую жизнь в Руайальё. Я споткнулась, ухватилась за перила. Этьен!

Леон взял меня под руку, провел в гостиную слева от лестницы. Он сел рядом со мной на диван у камина, близко, слишком близко, и обнял меня за плечи. Я сидела прямо, сложив руки на коленях, словно школьница, пораженная молнией. Я не хотела слышать эти слова: «Этьена больше нет».

Жирар, стоя в проеме двери, спросил, не принести ли нам чай.

– Нет, – ответила я и с изумлением посмотрела на него, удивленная тем, что слышу еще один голос.

Леон поднял два пальца.

– Виски.

Жирар кивнул и исчез.

Я закрыла глаза, цепляясь за молчание, в ожидании ужасной новости. Леон был так близок с Этьеном. Я буду храброй ради Леона. А потом, одной рукой обнимая меня за плечи, другой вцепившись в мой локоть, приблизив свое лицо к моему, он произнес слова, которые снова перевернули мою жизнь. Бой Кейпл погиб.

*****

Это случилось в автомобильной аварии незадолго до Рождества на извилистой дороге недалеко от мыса Антиб. На повороте лопнуло колесо. Бой всегда водил машину слишком быстро, как и ездил верхом. Автомобиль перевернулся, ударился в дерево и загорелся. Эта нелепая случайность оборвала его жизнь – и мою.

Леон отвез меня на побережье, и я стояла около сгоревшей машины на этой некогда любимой сельской дороге. Не веря своим глазам, я касалась искореженного металла. Я отказывалась уходить. Я много часов стояла на том месте, где погиб Бой, пытаясь осознать, что его больше нет. Я молилась, чтобы мне был послан знак, что он каким-то образом все еще со мной. Возможно, его дух задержался на этом самом месте.

Несколько часов спустя Леон отвез меня в какой-то другой дом, подальше от духа Боя. Это был печальный дом, я помню. Мы прошли через просторную гостиную, где плакали люди – я никого из них не знала, – и в другую комнату, где я осталась наедине с моим горем.

Я не присутствовала на похоронах Боя, не могла делиться своей невыносимой болью.

Для меня смерть Боя была концом любви. Концом счастья. Ночью я часто просыпалась от рыданий, оплакивала Боя, звала его, издавала животные звуки, которые я сама не узнавала. Беспросветное отчаяние влекло меня от одной церкви к другой, где я искала утешение и надежду, что когда-нибудь я снова буду с Боем. Из церкви Святой Магдалины в собор Парижской Богоматери, оттуда в церковь Сен-Сюльпис, потом в Сакре-Кер, где я молилась на коленях,