Фантом Я - Ольга Устинова

Середа спросил:

«Мы готовились год к этому восхождению. Кто хочет вернуться?»

Горячие кавказцы хотели продолжать взятие вершины. Теперь это был уже настоящий штурм, кто кого.

Снег и ветер бушевали как сумасшедшие, вырвавшиеся из дурдома. Снег лепил маски на лицах. Разразился Армагеддон, где уходящий день дрался с наступающей ночью. Вся горная антарктида потонула в свистопляске громов и молний.

Они шли по компасу и размокшей карте. Вышли на хребет перед вершиной. И тут Середа поскользнулся на обледенелом снегу.

Середа не увидел вершины и никогда не растопил сердце снежной королевы. Он падал вниз и не был спасен, ибо верный друг Тото не успел воткнуть в снег ледоруб и от неожиданности покатился с хребта вслед за своим напарником по связке. Те, кто шел следом, обнаружили только их молниеносно заметаемые ураганом следы.

Галатея-2

«Ему нeтрудно, он еще слепит»

Виктор Соснора

— Я не люблю тебя, Пигмалион, — произнесла она с интонацией колючего льда, если бы тот мог разговаривать с Пигмалионом. И хотела покинуть мастерскую.

И тогда это случилось. Я схватил молоток, я сказал магическое слово. Она замерла на пути к двери, вернувшись в камень. И я разбил ее, мое творение, мою Галатею. Чудо моей любви, чудо моего мастерства.

Ее голова упала на пол и раскололась на куски. Я услышал ее последние слова, или произнесенные ее отлетающей душой: «Ты слепишь другую, но никогда в жизни ты не будешь счастлив, гений».

И я создал её, новую Галатею, снова и снова уповая на её совершенство.

* * *

Ты взрослеешь, девочка моя. Ты взрослеешь, рыженькая, за дни — годы. Ты сообщаешь мне утром какую прическу сделаешь сегодня. Ты совершаешь свой ранний туалет и сообщаешь мне что именно из тебя вышло.

Ты лениво учишься читать и писать, и немеющие от твоей красоты учителя стесняются тебе выговаривать.

Ах, Галатея, я счастлив твоим детством. Взрослый ребенок, ты учишься накладывать румяна на свое прекрасное лицо и хочешь, чтобы я учил тебя косметике.

Рыженькая, теперь ты действительно моя. Моя дочь, моя жена, выточенная моими руками из драгоценной слоновой кости и мрамора. Тебе не нужны искусственные краски. Венера подарила их тебе в изобилии. У тебя чудный детский голос, и арфа начинает звучать при твоем приближении ранее чем ты касаешься ее стройными пальцами. Я люблю тебя, ты — то, о чем я мечтал. Мой идеал, мой кумир, Галатея-2, наконец-то совершенство.

Ты играешь в цветной мяч с рабом Порфирионом на заднем дворе виллы. Ты смеешься и виснешь на здоровенном Порфирионе, чтобы он покатал тебя как лошадка на своей исполосованной спине.

Ты уже большая девочка, ты еще не знаешь как ты неотразима в своей взрослой женской сути. Ты не обращаешь внимания, что Порфирион наливается темным пурпуром под оливковой кожей. Порфирион — раб, но этот буйвол — мужчина. Ты — дочь Венеры, ты — призыв к любви. Мама Венера вдохнула в тебя власть страсти. Для тебя нет непокоренных. Тебе пора осознать себя, любимая моя девочка.

Ты взрослеешь, ленивая ученица греческой грамматики. Цифры ставят тебя в тупик и вызывают слезы отчаяния и возмущения на завесах твоих ресниц.

Ты еще прекраснее, чем была та, другая, твоя предшественница, моя неудача, моя ошибка. Пигмалион достиг совершенства, и Венера согласилась дать тебе жизнь, сжав локоть мастера в знак восхищения.

Расти, взрослый ребенок, моя жена-дитя. Моя любовь, моя страсть, мое коленопреклонение.

* * *

Сегодня моя любовь — страсть, моя страсть — любовь.

Я слежу за каждым новым моментом твоего роста и этого всегда недостаточно. Это как наблюдать за тобой, и ощущать, что не достает мне тебя в одно и то же время. Это как вроде ты там, передо мной, и в то же самое время отсутствуешь. Оттого, что ты настолько во мне, как будто я тебя еще не создал, а ты все еще мой замысел, еще не рождена, все еще живешь только во мне, часть меня, часть моего разума, плоти, видения, всегда продолжающаяся, без конца. Мое творение.

Но что это? Ты растешь, и внезапно интерес к миру вне нас, вне нашей виллы, крадет тебя у меня. Этот мир, полный шелков, камней, полудрагоценностей, сверкающий и роскошный, с рынками и лавками, с красой людей повсюду, ворует тебя, у меня на глазах. Эй, Галатея! Где ты?

Только денег ты просишь теперь у меня, не объятия, не детского поцелуя, но денег для удовольствия сделать себя еще более прекрасной чем ты уже есть. Моя девочка, ты красивее всего без всего, с твоей детской лаской. Но тебе не терпится повесить на себя все сияющие побрякушки от лучших торговцев. Ты используешь меня для этой игры в признание от твоих хихикающих подружек: «Галатея, ты — первая в городе». Но Галатея, дорогая, ты — первая в мире. Сам Пигмалион создал тебя, и сама Венера подарила тебе жизнь. Этого уже достаточно, чтобы утолить твою и мою гордость.

«Где ты?» «Га-ла-ти!» Не покидай меня, как это сделала другая. Она покинула меня для другого. Но ты иная. На этот раз я создал тебя для себя. Полное созвучие я заложил в твои поющие линии. То был мой замысел, мой план, моя победа. Не предавай меня. Будь моей любовью, моей женой, моей дочерью. Моим идеалом. И не предавай меня.

Я дал тебе силы быть моей. Терпение жить для меня. Тело, созданное для моего обладания и твоего мне соответствия. Я вычислил каждую пропорцию твоего тела в сравнении с моим. Ты принадлежишь мне в силу математики твоего существа. Каждый миллиметр твоего тела компенсируется моим, и каждый миллиметр моего компенсируется твоим. И все же ты великолепно пропорциональна. Мы подходим друг другу, мы дополняем друг друга, ты сделана только для меня. Что боги не создали для меня, я сделал для себя сам. Ты не смогла бы существовать без меня, как я более не могу существовать без тебя. Будь моей. Ты и есть. Что нужно тебе, чтобы ты это полностью осознала?

Но что это? Ты холодна. Тебя похитили у меня. Украли. Сверкание мира ослепляет тебя и ты не видишь меня. Где твоя детская тяга ко мне? Где твои вздохи в постели? Что опять происходит в моей жизни? Ты холодна ко мне. Я отказываюсь верить. Где ты, Галатея?

* * *

Я бросился в ноги статуи моей