Городошники - Татьяна Нелюбина

– Люба, – спросил старый хрыч, – а куда вы надумали распределяться?

Ну и вопрос. Будто это от нас зависит.

Девочки вокруг замерли.

– Я? Надумала? – А лицо серьезное, сосредоточенное у нашей Любы-Любочки.

– К нам, в Гражданпроект, пойдете?

Как только хрыч вышел, девочки подняли гам:

– Ее? Туда? С какой стати? Это несправедливо! Давайте подсчитаем, у кого какой балл! У кого выше – тому и распределяться в Гражданпроект!

Люба покраснела, закусила губу. Послала бы их хоть разок куда подальше. Но зачем ей – ее верная подруга Зина всегда начеку:

– Ой, забазарили. Причем здесь ваши хреновые баллы?

Но девочки возбудились, забегали, стали считать.

Не ожидал я от них такой прыти. Столько лет проучились вместе, казалось, что нам делить? Так нет, решили под конец совсем перессориться.

График «успеваемости» быстро составили. Не поленились отыскать ведомости, собрали зачетки. И, конечно же, общий балл будет выше у наших усердных отличниц, которые исправно протирали стулья все пять лет, не блеснув при этом ни особым талантом, ни особой мыслью. И среди всех этих математик-светофизиксопроматов затеряется главный балл – за проект.

Я не вмешивался. Я дожидался озарения. Который уж день.

Зина развешивала кальки на козлах. Люба возилась с миллионом крохотных макетов своего УНЦ. Я подошел «подзарядиться». Мы разглядывали макет за макетом и не могли решить, какой выбрать.

Девочки вывесили график. Я чуть не упал – они просчитали баллы до сотых!

– Девочки, с неприятной стороны себя приоткрываете.

– Чья бы кобыла мычала, а твоя бы молчала!

Интеллигентные девочки! Кобыла у них… мычит.

Они мне надоели, и я пошел к Иванову на четвертый этаж – жосовцы сидели над нами, в такой же угловой аудитории, как наша, но у них девочек было только полгруппы. А у Сидорова на проме и того лучше – только одна треть.

Мы посмолили, обсудили текущие дела:

– Че, Дарья Прохоровна все кильку рисует? А Василий Прохорович уже держит в руке карандаш?

К нам подошел Герман Иванович, тоже закурил и спросил про жену, про детей.

– Все здоровы, спасибо. Дашка уже вовсю лопочет. Сын пока так… ест-спит. Растет, одним словом. Герман Иванович, вы посмотрите у меня?

– Да, конечно, я подойду. Вас Владимир Григорьевич ищет. Что-то насчет распределения.

Я подумал, а вдруг… Но не стал додумывать. Чтобы не сглазить. В любом случае, меня никуда не могут заслать. У меня – жена, дети.

Владимир Григорьевич протянул мне лист:

– Это места распределений. Сами решайте, кому куда.

– Начали уже, – и я, смеясь, рассказал, какой у нас в группе ажиотаж и чем вызван.

Владимир Григорьевич кивнул:

– Да, уже слышал. Из Гражданпроекта поступила заявка на Давыдову, но ее мы оставляем на кафедре.

У меня вырвалось:

– Давыдову?!

– Да, Давыдову. У вас есть лучшие предложения?

– Нет… понятно, нет, – я вышел с листом, почему Давыдову, а не меня? Я думал, раз Десятов взял меня на диплом, раз я участвовал во всех хоздоговорах и… И понял, как мне хотелось остаться в институте. В Гражданпроект я не рвался. Там нужно работать в бригаде, над тобой – одни начальники… вплоть до начальника генплана. Этого старого хрыча, руководителя Давыдовой.

Я прикрепил лист распределений рядом с графиком «успеваемости». Я на него и смотреть не стал – знал, что по баллам я в самом конце списка.

Девочки столпились у списка, изучая места своей будущей деятельности.

Я завернул в наш закуток. Зина все так же стояла на стуле.

Пол-Десятова ее консультировал:

– Композиция у тебя хромает, Шустова! Я сочувствую тебе, но придется переделывать.

– Да что вы говорите, – Зина хмыкнула. Его замечания она переносит спокойно, а вот наша отличница Оля – та, что первая в списке, – после каждого такого посещения рыдает в туалете.

– А, пришел, – сказал он мне. – Ну, давай, покумекаем. Может, я и подкину тебе идейку-другую.

Он кумекает.

– У тебя, как я понимаю, такой метод работы: сидишь, сидишь, думаешь, а порисовать лень?

– Было бы что…

– А ты рисуй, рисуй, там пойдет. А то и уцепиться не за что – я же в твои мысли залезть не могу?

– А вас никто и не просит.

– Ладно, не заводись. Что-то ты нервный стал. Замучила семейная жизнь?

– Это мое дело.

– Твое, твое! Никто его у тебя и не отнимает! – он стал перебирать кальки. – Так что ты расклеился? У тебя уже есть кое-что! – он показал на Милкины схемы.

Я отмахнулся:

– Нереально.

– Зато – идея!

– Никто не будет этого строить.

– А ты уж размечтался, что тебя будут строить? Сделай диплом, и то хорошо будет.

Зачем я связался с этим заводом?

Из-за Милки связался. Чтобы нам преддипломную практику зачли. А мог бы заниматься знакомой мне темой – деревянным зодчеством. Такой бы мог «Музей под открытым небом» сделать!..

Но за свой завод я получал хоздоговорные, и без них не прокормил бы семью.

Я пошел на второй этаж в бухгалтерию, узнать, когда их получу.

Я чуть не столкнулся с ректором.

– Здравствуйте, Прохор, – он подал мне руку, пожал. Достал сигареты, предложил мне, спросил, как идут дела.

– Если честно… то не очень.

– А что же так?

– Увяз…

– Кто у вас руководитель?

– Владимир Григорьевич.

– Повезло. Это сильный специалист. Мы его порядочно уговаривали к нам перейти. И какие у вас с ним проблемы?

– Что вы, никаких… Только…

– Что?

– Да совсем замотался… Второй ребенок родился.

– Поздравляю! Поздравляю… Вы уже были в моем кабинете?

– Когда строил.

– Так давайте посмотрим. Проходите.

Мы прошли.

– Приятно поглядеть на свою работу?

– Еще бы! Это хотя бы что-то реальное… Своими руками сделанное.

– Садитесь. Говорите, у вас двое детей?

– Да. Дочка и сын. – Пока они маленькие, еще ничего. А подрастут… Там уж не будут спрашивать у вас совета. Сами все решат. Где вы живете?

– У нас комната на Заводской.

– Своя жилплощадь? Это хорошо. Вы уже записались куда-нибудь?

– Нет.

– Хорошо. Ведь вы член партии?

– Да.

Он опять закурил, позвонил куда-то.

Я оглядывал кабинет.

– Все улажено. На моей кафедре есть вакансия. Тема диплома?

– «Благоустройство и озеленение территории промышленного предприятия».

– Великолепно. Нам нужны такие люди, как вы – энергичные, умеющие работать. А по «совместительству» – председателем студенческого профбюро. Вы в курсе всех ваших студенческих бед. Ни квартиры, ни детсадов институт предоставить не может. Защитите кандидатскую годика через… тогда разговор будет другой. Желаю успеха. И смотрите, диплом – на «отлично»!

Я пулей вылетел из его кабинета. Вот это человек, вот это я понимаю! Как он сказал: такие люди нам нужны! Какой человек! Какой размах! Масштаб!

Я летел