Мадонна в черном - Рюноскэ Акутагава

Молодой клён

Стоит прикоснуться рукой к стволу молодого клёна, как покрывающие его ветви молодые побеги, точно нервы, начинают трепетать. Нервозность растения!

Жаба

Самый красивый цвет китайской гвоздики имеет язык жабы.

Ворона

Однажды в ясную погоду после снегопада, когда уже наступили сумерки, на крыше соседнего дома я увидел синюю ворону.

Разрозненные заметки

Тикудэн

Тикудэн был хорошим человеком. Если прибегнуть к оценке Ромена Роллана, человек в нём превосходил хорошего художника. Среди известных художников он был лучшим, исключая Тайгу. Талант Санъё не шёл ни в какое сравнение с талантом Тику-дэна, хотя они и были близкими приятелями, даже друзьями. Когда Санъё развлекался в Нагасаки, его заподозрили в том, что он посещает район красных фонарей, и он сочинил такое стихотворение: «Дома моего возвращения ждёт жена, вот уже три года никто не разделяет моего ложа». Более предусмотрительный Тикудэн, тоже из Нагасаки, прислал стихи, в которых с полной откровенностью и иронией рассказал о том, как он проводит там время: «Особенно не напиваемся, встречаемся с прелестными непродажными девушками, любуемся гравюрами вод и гор Сюбуна». Тикудэна называли мастером трёх видов искусства: поэзии, каллиграфии и живописи, – но в классической японской поэзии он был не особенно силён. Живопись его воспринималась всеми, а вот поэзия танка не волновала. Кроме того, он проявлял мастерство в подборе ароматических палочек, проведении чайной церемонии, но, поскольку в этих искусствах я разбираюсь не очень хорошо, мне трудно сказать, насколько он преуспел в этом. О нём передают такой интересный анекдот, будто, когда создавал картину «Грибы», чтобы мужчина перестал восхищаться огромной корзиной, полной хорошо промытых грибов шиитаке, он попросил натурщика состроить кислую мину, сказав: «Смотри на них так, будто видишь наши страдания». Тикудэн ломал голову над тем, как привлечь к себе внимание простых людей, но мало преуспел в этом. Рассуждая о трудностях, выпадавших на долю выдающихся личностей, мастера, иногда люди плохие, нередко прибегали к вымыслу, чтобы поиздеваться над их пустотой и никчёмностью. Это делали даже такие люди, как Санъё. Думаю, не погрешу против истины, если скажу, что про Тикудэна даже соврать такое было невозможно. Повторю, он был хорошим человеком. Прочитав книгу «Таномура Тикудэн», я ещё больше утвердился в том, что он был вполне хорошим человеком. Автор книги Сейма Сиро, продаётся она в книжном магазине Тёбундо.

Странные истории

Девушка приносила на какую-то фабрику завтраки. Один рабочий в конце концов будто ополоумел от желания лизнуть её в щёчку.

Морское побережье где-то в Америке. Женщина переодевается, чтобы искупаться в море, вор крадёт её одежду, и почти целый день она не может выйти из кабины для переодевания. Через некоторое время вора ловят, но обвиняют в том, что он, использовав чувство стыда женщины, подверг её незаконному тюремному заключению.

В электричке мужчина наступил на ногу пожилой женщине, с досады та в свою очередь, наступила ему на ногу и произнесла целую тираду: «Хочу сказать вам, что я нечаянно наступила этому человеку на ногу, а он сделал это специально». Мужчина, который наступил на ногу по оплошности, промолчал. Эта пожилая женщина не была, конечно, последовательницей известной учёной Ядзимы Кадзико.

На свете, как это ни парадоксально, существуют подобные рассказы, похожие на ложь. Я их слышал от Оана Итиютэя.

Басё

Перечитываю «Соломенный плащ обезьяны». Среди рэнку Басё, Кёрая, Бонтё есть много мест волнующей зрелости. В особенности места, передающие невыразимое настроение.

Ящик с рисом, полуприкрытый крышкой.           Тё

Я сломал его, недолго пробыв в хижине.             Сё

Жизнь прекрасна, ведь составлена антология.     Рай

То, как Басё продолжил первую строку: «Я сломал его, недолго пробыв в хижине», напоминает свист в воздухе палки Дэ Шаня, буквально захватывает дыхание. Ужасно, что ему пришла на ум такая строка. Смог ли бы тот же Бонтё поднять после этого на него глаза?

У Бонтё есть такая строка:

Округлый серый журавль, спящий в полдень.    Сё

Тихо колышется тростник.                          Тё

Такое продолжение предложил Бонтё – достаточно слабое. Способный, но не выдающийся человек, кувыркнись он хоть сто раз, безусловно, не способен найти продолжение этой строки Басё.

Вдохнуть жизнь или убить всего в семнадцати слогах – меня поражает, как свободно владеет этим Басё. Стихи западных поэтов японцы не считают такими уж интересными, может быть, потому, что не понимают их. «Да, действительно» – лишь так они проявляют свой интерес к европейскому стихотворению. Точно так же смогут ли европейцы, сколько им ни объясняй, понять величие Басё – это вопрос вопросов.

Стрекоза

Я вижу сидящую на ветке стрекозу. Её четыре крылышка не горизонтальны: два передних идут под углом тридцать градусов. Стоило подуть ветру, эти крылышки сразу же подстроились под него. Ветка колышется, но стрекоза не улетает, спокойно колышется вместе с ней. Всмотревшись, видишь, что вслед за усилением или ослаблением ветра сильно меняется и угол наклона крылышек. Красноватая стрекоза. Ветка, на которой сидела стрекоза, сухая. Я увидел её, стоя на утёсе.

(На горячем источнике в Аонэ).

Детство

Есть много новелл, в которых я описываю своё детство. Но лишь немногие из них написаны так, будто это ощущения ребёнка. Сразу ясно, что написаны они взрослым человеком, возвратившимся в свои детские годы. В этом смысле новый подход предложил Джеймс Джойс.

Во всяком случае, «Портрет художника в юности» Джойса написан так, как ощущает происходящее ребёнок. Или, возможно, создаётся впечатление, что хотя бы частично так ощущал ребёнок. Всё же это редкость из редкостей. Вряд ли найдётся другой человек, способный написать подобное произведение. Думаю, это было правильным решением прочитать его.

«Дневник Татимондо»

В «Дневнике Татимондо» 25 января Коё позволил своим ученикам вместе с ним сделать свои записи: так сказать, соединить орхидею с травой. Фуё высказал пожелание «быть ростом в один сун», Сюнъё – «дожить до сорока», а Коё высказал пожелание, чтобы «на европейском континенте был установлен мраморный памятник японскому трёхстишию». Сюнъё уже имел в своей библиотеке китайский роман «Путешествие на Запад», Фуё – самые разные иероглифические словари, Коё – европейскую энциклопедию. В отличие от своих учеников Коё был чрезмерно увлечён Западом. Неприятным в этом было то, что возникало желание именно в этом усматривать величие Коё. В записи от 23 января есть такие строки: «Сегодня вечером (Я) – написал Я и подумал: просижу теперь до рассвета. И всё равно