Круг в огне: Рассказы - Фланнери О'Коннор

была высокая цветная девушка со светло-желтым лицом, на котором губы напоминали большую розу, слегка увядшую и потемневшую. Прическа высилась у нее на голове ярусами и клонилась на сторону, как Пизанская башня.

Джонсон издал неопределенный звук сквозь зубы.

– Надо же, тетя Джемайма[27] притопала, – сказал он.

Девушка перестала двигаться и окинула их высокомерным взглядом. Казалось, смотрит на сгустки пыли на грязном полу.

– Пошли, – сказал Джонсон, – глянем, чем еще вы богаты, кроме черномазой. – Он открыл в коридоре первую дверь справа и заглянул в ванную с туалетом, отделанную розовой плиткой. – Розовый сортир! – пробормотал он.

Он посмотрел на мальчика, сделав комическую гримасу.

– Он что, тут заседает?

– Это для гостей, – сказал Нортон, – но иногда он да, тут садится.

– Ему бы из башки всё сюда вывалить, – сказал Джонсон.

Дверь в следующую комнату была открыта. В ней после смерти жены спал Шепард. На голом полу там стояла железная, аскетического вида кровать. В углу – кипа детских бейсбольных костюмов. По большому письменному столу с выдвижной цилиндрической крышкой были как попало разложены бумаги, кое-где придавленные его трубками. Джонсон рассматривал комнату молча. Потом наморщил нос.

– Кто тут живет? Угадаю с трех раз, – сказал он.

Дальше была еще одна дверь, но закрытая. Джонсон открыл ее и сунул голову в сумрак за ней. Жалюзи в комнате были опущены, в спертом воздухе чувствовался слабый запах духов. Там стояла широкая старомодная кровать и гигантский комод с зеркалом, бледно отсвечивавшим в полумгле. Джонсон щелкнул выключателем, зажегся свет, подросток прошел через комнату к зеркалу и посмотрелся в него. На льняной дорожке под зеркалом лежали серебряная расческа и щетка для волос с серебряной ручкой. Он взял расческу и стал водить по своим волосам. Сначала спустил их со лба вниз. Затем отвел их в сторону – сделал зачес под Гитлера.

– Положи ее расческу! – сказал мальчик. Бледный, он стоял в дверном проеме и тяжело дышал, как будто у него на глазах происходило святотатство.

Джонсон положил расческу, но взял щетку и попробовал взбить себе волосы.

– Она умерла, – сказал мальчик.

– А я не боюсь, кто помер, вещи ихние трогать, – сказал Джонсон. Он открыл верхний ящик комода и запустил туда руку.

– Убери свои поганые лапы с маминой одежды! – произнес мальчик высоким придушенным голосом.

– Без паники, детка, – проворчал Джонсон.

Он вытянул из ящика мятую красную блузку в горошек и дал ей упасть обратно. Затем вытащил зеленый шелковый головной платок, покрутил над своей макушкой и отпустил, позволяя ему поплыть на пол. Его рука забиралась в ящик все глубже. Чуть погодя она поднялась наружу, выудив выцветший корсет с четырьмя болтающимися металлическими подтяжками для чулок.

– А вот и седло ейное, – заметил он.

Он осторожно поднял корсет и потряс им. Затем застегнул его вокруг своей талии и несколько раз подпрыгнул, заставив подтяжки пуститься в пляс. Принялся щелкать пальцами и вихлять бедрами. «Хоть рок, хоть ролл, хоть пой, хоть прыгай, – запел он, – мне эта дамочка всё кажет фигу. Хоть рок, хоть ролл, хоть чёрту душу – мне эта дамочка всё кажет кукиш». Он двинулся по комнате в танце, топая здоровой ногой и откидывая другую, тяжелую, в сторону. Танцуя, миновал ошарашенного мальчика, вышел за дверь и направился по коридору в сторону кухни.

•••

Через полчаса вернулся домой Шепард. Снял дождевик, бросил его на стул в прихожей, подошел к двери гостиной и остановился. Вдруг его лицо преобразилось. Оно засияло радостью. Джонсон, темная фигура, сидел в мягком розовом кресле с высокой спинкой. Стена позади него была уставлена книгами от пола до потолка. Одну из них он читал. Шепард сощурил глаза, пригляделся. Это был том Британской энциклопедии. Джонсон был так поглощен чтением, что не поднял головы. Шепард затаил дыхание. Лучшей обстановки для этого подростка и быть не может. Он должен оставить его здесь. Как-нибудь это устроить и оставить его.

– Руфус! – воскликнул он. – Рад тебя видеть, дружище! – И ринулся вперед, протягивая руку.

Джонсон поднял голову, на лице ничего не выразилось.

– О, привет, – сказал он. Протянутую руку игнорировал, пока мог, но Шепард всё не убирал ее, и наконец он пожал ее нехотя.

Шепард был готов к такому поведению. Никогда не выказывать энтузиазма – это в характере Джонсона.

– Как дела? – спросил он. – Как дедушка с тобой обращается?

Он примостился на край дивана.

– Да помер он, – равнодушно ответил Джонсон.

– Не может быть! – воскликнул Шепард. Он вскочил и пересел на журнальный столик ближе к подростку.

– Не, – сказал Джонсон, – живой. А лучше бы помер.

– А где он сейчас? – спросил Шепард.

– Он и еще несколько в горы двинули, – сказал Джонсон. – Последние праведные. В пещере Библии прятать, животных с собой по паре и всякое такое. Как Ной. То был потоп, а эти пожара ждут.

Шепард насмешливо скривил губы.

– Ясно, – сказал он. Потом спросил: – Старый дурень, получается, тебя бросил?

– Никакой он не дурень, – вознегодовал подросток.

– Так бросил или нет? – допытывался Шепард.

Джонсон пожал плечами.

– Ты отпущен с испытательным сроком. Где твой инспектор?

– Я за ним гоняться не обязан, – сказал подросток. – Это он пусть за мной.

Шепард рассмеялся.

– Погоди минутку, – сказал он Джонсону. Встал, вернулся в прихожую, взял со стула дождевик и понес к стенному шкафу. Ему нужно было время подумать, решить, как предложить парню остаться, чтобы он согласился. Он не мог его заставить. Все должно быть по доброй воле. Джонсон делал вид, что относится к нему неприязненно. Это пустяки, гордость, себя не уронить, но предложить надо так, чтобы согласиться было не унизительно. Он открыл шкаф и вынул вешалку. Там до сих пор висело старое серое зимнее пальто жены. Он толкнул пальто в сторону, но оно не отодвигалось. Он грубовато распахнул его – и вздрогнул, как будто увидел личинку в приоткрытом коконе. Забившись в мамино пальто, в шкафу стоял Нортон – лицо опухшее и бледное, одурманенное несчастьем. Шепард уставился на него. Вдруг ему пришла в голову мысль. «Вылезай», – сказал он. Он взял сына за плечо и твердой рукой провел в гостиную, к розовому креслу, где с энциклопедией на коленях сидел Джонсон. Шепард решил поставить все на одну карту.

– Руфус, – сказал он, – у меня есть проблема. Нужна твоя помощь.

Джонсон посмотрел на него недоверчиво.

– Дело в том, – продолжал Шепард, – что нужен еще один мальчик в этом доме. – В его голосе зазвучало непритворное отчаяние. – Нортон, которого ты видишь, никогда в жизни ничем ни с кем не делился. Он просто не знает, что это такое. И мне надо,