Гори - Анастасия Мандрова

ощущение счастья разливается по нам. Целовать ее посреди этой холодной красоты было сродни нахождению в сказке, давно забытой, рассказанной хриплым голосом дедушки. Я, кажется, победил дракона. Аня была моей наградой, моей самой настоящей принцессой.

– Ты сегодня какой-то странный, – произнесла она, прищурившись на меня. – Что-то случилось?

Я лег на снег рядом с ней, взял за руку и крепко сжал. Казалось, небо было так близко от меня, что можно было его достать, не прикладывая никаких усилий.

– Нет, просто здесь все напоминает о детстве.

– И это… хорошие воспоминания?

– Очень.

Аня забралась на меня сверху. Ее огромные голубые глаза были устремлены на меня. Я видел себя в ее зрачках. Маленькая точка в огромном бездонном океане.

– Я люблю тебя! – сказала Аня, поцеловав меня в губы.

– А я тебя!

Если бы не холод, то я бы решил, что это было бы идеальное место для нашего первого раза, который все никак не мог произойти. То мой папа долгое время находился в квартире в творческом поиске своей музы, заодно опробовав несметное количество муз-поклонниц. И я не хотел по понятным причинам приводить туда Аню. Потом папа уехал в Америку записывать новый сингл, и, казалось, все должно было случиться, но у Ани начались занятия и постоянные съемки для каких-то каталогов. Удивительно, что в эту субботу ее отпустили со мной.

Аня замерла. Ее лицо приобрело какое-то слишком детское, невинное выражение лица. Она смотрела уже не на меня, а куда-то вдаль.

– Там олень, – еле слышно проговорила Аня и осторожно отодвинулась, дав мне возможность развернуться и посмотреть в нужную сторону.

В десяти метрах от нас, вдоль заледеневший реки, стоял темно-серый олень с большими разветвленными рогами. Он смотрел на нас, а мы на него. Пока осторожность, свойственная многим животным, не пересилила его любопытство, и олень грациозно и легко, в несколько прыжков, добрался до леса и скрылся в нем.

– Ты это тоже видел? – с восторгом в голосе спросила Аня, вставая на ноги.

– Да, – подтвердил я. – Не знал, что здесь водятся олени.

– Он такой красивый… Мне кажется, это хороший знак. Значит, все у нас будет хорошо.

– А как может быть иначе? – вздохнул я. – Мы любим друг друга. Это самое главное.

– Ты думаешь, это навсегда?

Аня не смотрела на меня, но я знал, что она ловит каждый мой жест или оттенок в голосе, который предательски выдал бы мою ложь или сомнения.

– А правда мы будем всегда-всегда?

– Правда, – прошептала Аня.

– Правда, мы вообще никогда не расстанемся?

– Ваня, ты помнишь странные детские книги, – со смехом произнесла Аня, но тут же стала очень серьезной. – Там медвежонок погиб, оставив ежика одного. Это плохой пример…

– Смотря как на это посмотреть, – попытался отшутиться я.

Аня развернулась и вцепилась мне в шарф. В ее глазах был странный болезненный блеск.

– Обещай, что не оставишь меня. Я не смогу жить без тебя.

– Я тебя не оставлю, – медленно сказал я.

Аня громко вздохнула. Только сейчас я понял, что она даже не дышала, ожидая моего ответа.

– Я никогда тебя не оставлю, – еще раз повторил я, прижимая ее к себе и целуя в замерзший кончик носа, так, чтобы она и вправду поняла. У меня и в мыслях нет ее покидать. – Пойдем домой пить горячий чай.

– Пойдем.

Как все просто. Пойти пить чай посреди холодной зимы с любимой девушкой, с которой чувствуешь себя, как дома, везде. Думал ли я пару лет назад, что смогу быть таким парнем, который почти никогда не ругается, не смотрит пренебрежительно на всех взрослых, считая их врагами вокруг, что сможет видеть целый мир в одном единственном человеке?

Мы шли по белоснежной дороге, скрипя подошвами ботинок. Я думал о слове “никогда”, которое так противоречиво слышится в короткой человеческой жизни. Мы начинаем жить заново каждый понедельник. Мы даем клятвы и нарушаем их. Жизнь сама их нарушает, что взять с нас, простых смертных.

Иногда, по ночам, когда в моей комнате темнота вступала в борьбу с вспышками света компьютера или планшета, моими ночными помощниками, я чувствовал страх. Тот самый животный страх, который сковывает все мышцы, не давая нормально дышать и кричать. Я боялся потерять Аню настолько, что заранее знал, что если не будет нас, не будет и обновленного меня. Я опять буду сломлен. Потому что никто не может жить на этом свете в полном одиночестве. А кто был рядом со мной? Лишь видимость кого-то. Мама, сбежавшая от меня на край света, папа, изредка появляющийся в нашем доме, чтобы доказать себе, что он нормальный родитель, исполняющий свой долг, и бабушка, доживающая свой век в мире, в котором ей не хотелось уже быть.

– А вдруг этому оленю нужна помощь? Вдруг он ранен? – неожиданно спросила Аня.

– Стал бы он так быстро бегать? – ответил вопросом на вопрос я и тут же поскользнулся на обледеневшей части дороги, но удержал равновесие, несмотря на снегокат в одной руке.

– Но мы же не видели точно…

– И что ты предлагаешь? – Какое-то непонятное раздражение поселилось во мне из-за вопросов Ани. – Отправиться на поиски животного, который за это время мог убежать куда угодно?

– Не знаю.

– Аня, даже, если олень все-таки ранен, то у него есть шанс выкарабкаться. Пятьдесят на пятьдесят. Человеку не стоит вмешиваться в законы природы.

– Если бы твоя бабушка не стала подкармливать Тобика, он бы погиб, – возразила Аня.

– Это другое. В том, что он оказался на улице, виноваты люди, – парировал я в ответ.

– Но, может, именно люди и виноваты, что олень ранен. Стал бы он так близко к нам подходить?

– Блин, Аня… Ты даже не видела, что он ранен! – воскликнул я раздраженно. – Мы сейчас ничего не можем сделать! Так что, давай эту тему уже закроем!

Я выругался, в очередной раз поскользнувшись на дороге. Хорошего настроения как не бывало. Такое случалось со мной. Как говорила моя кузина, у творческих людей вечный бардак в голове, а в сердце целый клубок эмоций, разных, но переплетенных между собой навеки. При Ане я старался сдерживаться, но чем дольше мы встречались, тем больше я представал перед ней самим собой.

Она больше не задавала глупых вопросов, и весь остаток пути до дома, мы прошли молча. Мне было стыдно за свой срыв, но извиниться я уже хотел, сидя в теплой комнате и попивая горячий чай. Моим мечтам не суждено было сбыться. Как только мы подошли к дому, отец сообщил нам, что мы уезжаем прямо сейчас, потому что