Гори - Анастасия Мандрова

Теперь я поняла, почему стояла на краю моста. Я хотела чувствовать жизнь, держать руку у нее на пульсе. Я действительно хотела прыгнуть в реку, но лишь для того, чтобы понять, что среди серости, пошлости и унылости, есть счастье. Счастье во всем. В каждой мелочи. Даже, если эта мелочь – холодная вода, обжигающая кожу настолько, что начинаешь чувствовать ее каждой порой. И если это был бы единственный шанс почувствовать себя настоящей, я окунулась бы в нее незамедлительно. Но ведь были и другие возможности.

Я опять настроилась на позитивный лад: любить, чувствовать, творить. Но что если, мои мечты опять разобьются вдребезги? Что если все вновь закончится провалом? Как дальше жить, переходя с белой полосы на черную, падая с неба на землю? Сколько раз мне нужно собирать себя по кусочкам?

Я вгляделась в портрет Вани, который только что нарисовала. Подбородок был не похож, нос был короче, чем в оригинале. Но зато взгляд, то, как Ваня всегда смотрел на меня, я передала на сто процентов. Да, ради этого взгляда я буду собирать себя по кусочкам вечно. Но, если его не будет, то смысла в этом больше не будет. Я буду разбита.

***

Ваня ударял грушу в спортзале с такой силой, что было видно: он злился. Алекс, полулежа на скамейке, долгое время молча наблюдал за телодвижениями друга, и, когда тот на минуту остановился, чтобы возобновить дыхание, произнес:

– Ты бы осторожнее с руками, а то мы группу так и не соберем… Или ты будешь только петь. Придется искать еще одного гитариста.

– Ты пришел злорадствовать или заниматься?

– Конечно, злорадствовать! Что случилось, брат? – задумчиво обхватив подбородок, серьезным тоном поинтересовался Алекс.

– Я устал, – кратко ответил Ваня и обрушил новые удары на грушу.

– Груша чувствует твою усталость! Ванек, что с тобой?

Ваня остановился и посмотрел на Алекса. Ему этот взгляд совсем не понравился. Он означал от многоэтажного матерного восклицания и до “пропади оно все пропадом”. Парень испытал сильнейшее дежа вю. К сожалению, он был уже знаком с этим взглядом.

– Я устал быть сильным, – сказал Ваня, присаживаясь рядом с другом. Его лицо раскраснелось, а мокрые пряди волос упали на глаза так, что теперь Алексу не было их видно. – Ты знаешь, почему меня зацепила Аня? Нет, внешность тоже сыграла свою роль. Но не это было основным фактором. Она похожа на меня внутри, сломленная, так же, как я. Может, если бы мы были не такими, мы бы даже не взглянули друг на друга. А может, наоборот. Но у меня нет сил ее вытаскивать каждый раз. Я этого и боялся с самого начала. Скорее всего, это минутная слабость. Не знаю…

– Ты – самый сильный чувак, которого я знаю. Ты просто отдохни, отвлекись. Может, тебе чего-то не хватает? Например… – Алекс показал не очень приличный жест, точно показывающий то, чего не хватает Ване в отношениях с Аней, на что получил серьезный толчок рукой и был послан далеко и надолго. – Ладно, ладно. Я пошутил, хотя в каждой шутке есть лишь доля… – Ваня так посмотрел на друга, что тот не договорил. – А что у нее случилось? Не похоже, что она несчастна.

Ваня помотал головой, намекая на то, что не расскажет. И Алекс это принял.

– А что, мы тоже похожи на несчастных?

– В жизни так много дерьма, – Алекс тяжело вздохнул. – И это дерьмо почему-то случается.

– Сашка, как ты живешь?

– В смысле?

– Как ты живешь дальше без Никиты?

– Просто живу. – Алекс пожал плечами. – Мы все как-то живем дальше. Как можем.

– Как можем, – тихо повторил за другом Ваня и задумчиво откинул влажные волосы со лба. – Пойдем репетировать новую песню?

Глава 18

Когда я был маленьким, мой дедушка перед сном рассказывал одну историю о храбром рыцаре, сражающимся с драконами и чудовищами. Я всегда любил слушать истории о борьбе. Чем страшнее, тем интереснее мне было. Но дедушка не заканчивал историю победой над чудовищем. Всегда принц либо спасал, либо находил красавицу-принцессу, на которой впоследствии обязательно женился. И жили они долго и счастливо…

Дедушка говорил, что каждый мужчина в своей жизни обязан найти свою принцессу. Когда с детской непосредственностью я как-то спросил, долго ли искать, дедушка ответил, что всю жизнь. Он искал ее двадцать один год, а потом каждый день напоминал, что моя бабушка не просто женщина, а та самая принцесса, за которую сражаются и побеждают. Я наблюдал их настоящую любовь все свое детство. То, как он смотрел на нее, как не позволял носить тяжелые сумки из магазинов, как дарил ее любимые ромашки чуть ли не каждый день, все это навсегда запечатлелось в моей памяти. Ни разу я не видел, чтобы моя бабушка плакала рядом с дедушкой, он делал все, чтобы она была счастлива. Теперь я наблюдал ее слезы каждый раз, когда приезжал в этот небольшой, пахнущий деревом и сушеными травами, дом. Женщина, всю свою жизнь любившая настоящего рыцаря, была сломлена настолько, что иногда в моей голове проносились нелепые мысли о том, что ее жизнь закончилась с уходом дедушки, а сейчас она просто доживала свой срок, чтобы где-то там, на небе ли, или в другом мире, воссоединиться с ним. И видя ее страдания, я втайне даже от себя, соглашался с этим.

Бабушка теперь глядела на моего отца по-особенному. В ее глазах таилась огромная печаль. Он так был похож на дедушку: его нос, его подбородок, даже родинка на шее была на том же самом месте, что и у дедушки. Я понимал отца, почему так редко он приезжал в этот дом. Видеть собственную мать такой печальной, удовольствие небольшое. С другой стороны, не мне об этом говорить, когда моя собственная мать находилась за тысячи километров от меня, в другом полушарии мира.

– Дима, хочешь еще чаю? – спросила моя бабушка, перекладывая в тарелку отца еще один кусок яблочного пирога.

– У меня завтра телеинтервью, могу в камеру не поместиться. Но… – папа в своей манере послал интервью куда подальше.

– Дима, не ругайся в этом доме! Тем более при Ане.

Аня, сидевшая рядом со мной, хмыкнула. Я мог даже не смотреть на нее, но знать, что ее щеки приобрели розовый оттенок. Эта ее милая привычка краснеть всегда вызывала у меня улыбку.

– Хорошо. Извини, мама.

Папа, кажется, и так сдерживался, чтобы не закурить, потому что курить в этом доме тоже было нельзя. После еще одного бурного вечера, закончившегося