Мои семнадцать... - Леонид Александрович Александров

Голоса у него не было никакого — просто гудение, но Пулю почему-то забил озноб, сдавило горло, защипало глаза. Слушать дальше было невыносимо — она шумно зашагала к костру. Муж замолчал, обернулся.

Господи! Какие глаза у него были! И этим своим взглядом он будто взял за плечи и потянул ее, сомлевшую, к себе.

Пуля не помнила, что за сила заставила ее ткнуться в грудь мужа вместе с охапкой наломанной ею рябины…

Вокруг были снега, были голые, очень стылые березки, но было и солнце, зимнее, сонное, красное. Эта его краснота и делала сугробы, березки и небо румяными, теплыми, какими-то надежными, что ли. Мол, не унывайте, други, весна-красна не за горами, а пока суть да дело — мы просто решили отдохнуть…

1966 г.

«Увезу тебя я в тундру…»

Такое случается, наверное, только на свадьбах…

На второй день, с утра, еще не все гости очухались и собрались воедино, еще только очаг затопили и приготовились варить пельмени, как с чьего-то легкого голоса пошла гулять из уст в уста этакой универсальной поговоркой-пословицей строчка из песни:

— Увезу тебя я в тундру, увезу-у-у!

И везде можно было услышать:

— Ой, сват, сегодня я и капли в рот не могу взять!

— А вот увезу тебя я в тундру — литру запросишь, сват!

Или вот:

— Сватьюшка Нюра, подай мне валенки с печи, пожалуйста!

— Ой, сват Паша, спина доконала, повернуться не могу!

— Ха! Увезу тебя я в тундру — там не в моде радикулит!

И еще:

— Сват! Ешь пельмени-то, ешь! Пивка вот тебе.

— Если бы вчера, я бы их уйму съел, пельменей-то.

— Сегодня уж не можешь? Вот увезу тебя я в тундру — завопишь: где мои пельмени?!

— Сват Иван, чего такой невеселый?

— Голова трещит, сват Вася.

— Смотри! Увезу тебя я в тундру — молодцом забегаешь!

И так без конца, и чем дальше, тем назойливее — к месту и не к месту, лишь бы сказать. Стоял сплошной хохот — до тех пор, пока кто-то из молодежи не принес имевшуюся у него пластинку с этой песней.

Все рьяно пустились танцевать — всяк на свой лад: молодежь на современный, старички, как здесь называли всех женатых и замужних, завыкаблучивали фокстротом, полькой, а то и «барыней».

— Сватья Зин, пошли танцевать!

— Сват Володь, не умею!

— Вот увезу тебя я в тундру — затанцуешь рысью марш!

Аля была из приезжих, гостья со стороны невесты. А с невестой они были давними подружками. Вместе начинали учебу в сельхозтехникуме, вместе нынче закончили его. Тут Алина подружка и преподнесла сюрприз: выхожу замуж, девочки, прошу ко мне на свадьбу, подруженьки! Вот это тихоня Тоня! Из подружек одна Аля и осмелилась приехать на свадьбу.

Алю с Тоней — а родом они были из дальних районов — с самого начала поселили в одной комнате общежития, отсюда все и началось.

У Тони в здешних красноуфимских краях оказалась родная тетя, к которой она изредка ездила на выходные. В последние же год-полтора зачастила: мол, скоро направят на работу бог знает куда и когда-то еще увижу мою любимую тетю, а сейчас, пока близко, каких-то сорок километров, почему бы мне засиживаться о этом скучном городке. Ишь как: будто бы деревня ее манила, манила родная тетя! Знаем мы теперь, какие бывают тети, которым двадцать один год и за спиною которых служба в армии, а над румяными губами уже довольно солидные усики.

А хороши оба в подвенечном наряде — он в черном, только рубашка белая, она же — вся в белом, прозрачном и бог знает еще каком. Загляденье. Даже и ты счастливой чувствуешь себя, сидя за одним столом с ними…

— Разрешите! — вдруг услышала Аля над собой молодой мужской голос и вздрогнула.

За ее спиной — потому что спереди подойти к пой мешал стол, щедро уставленный свадебными яствами, — стоял высокий чернявый парень с несколько смущенной улыбкой на лице, приглашая на танец. И когда он подошел так незаметно? Аля даже обшарила глазами всю заднюю стену — нет ли здесь еще одной двери — и встала.

В комнате, отведенной для танцев и плясок, где не было ни мебели, ни вешалок, но было полно народу, парень доверительно, на ушко, попросил:

— Только, чур, давай не выкаблучивать лишку, чтобы не смущать старичков. — И сам первый начал танец на современный молодежный манер. Получалось у него мягко, неброско, но очень мелодично, что ли, и видно было, что в другом, соответствующем обществе он мог бы показать себя с блеском и шумом.

У него было приятное лицо, добрые, внимательные глаза. С такими парнями приятна бывает даже случайная, мимоходом, уличная встреча.

— Вы приезжий? — спросила Аля, когда ей показалось, что прошло достаточно времени для того, чтобы иметь право заговорить со своим партнером.

— Я тоже нездешний! — улыбнулся парень, и Аля спросила проще:

— Откуда же ты?

— Из соседней деревни, за пять километров отсюда.

— С чьей стороны?

— Мой друг Коля — женился и меня на свадьбу пригласил, чтобы и я себе на ус кое-что намотал.

— Ох уж! Усов-то еще нет!

— Отрастить их быстрее, чем жениться.

— Невест, что ли, своих мало — чужих перехватываете!

— У нас здесь испокон веков такой обычай; невест с чужой стороны завозить.

— Ох уж!

— Поживешь — убедишься.

— Куда же свои невесты деваются?

— Поживешь — увидишь.

— Я здесь только гостья.

— А вдруг увезу тебя я в тундру?

— Ай, брось! Заладили все… Ты…

— Виталий.

— Ты вроде бы поумнее других-то, Виталий. Мог бы пощадить. Сегодня уже все уши прожужжали этой тундрой, аж голова болит!

— Так поехали!

— Куда?

— В тундру…

Аля намеренно напустила на лицо обиду. Виталий очень искренно, очень добросердечно предложил:

— Нет, правда, Аля, у меня у самого с головой непорядок, давай прокатимся по утреннему морозцу на санях?

— Откуда ты знаешь мое имя?

— У нас сорок много и все они поголовно всезнайки, не хочешь ничего знать, да нашепчут на ухо. Прокатимся?

Только на какое-то мгновение напугало Алю предложение парня, но она посмотрела ему в глаза и сразу согласилась:

— А где у тебя тройка?

— Тройки нет. Есть в одну лошадиную силу повозка, называемая кошевой. Подойдет такой транспорт? Ровно через десять минут одевайся и выходи на улицу.

По привычке Аля чуть не сказала надежное девчоночье: «Еще чего!» — но Виталий тут же чутко предложил:

— Хорошо, я сам зайду за тобой. Только ты оденься. Ровно через десять минут! — Парень постучал по стеклышку своих часов, кажется даже не взглянув на циферблат.

На улице еще держался густой, непроглядный морозный туман, как пар в