Крейсер «Суворов» - Александр Ермак

– Документы давай!

Темнов подал отпускной. Пропагандист начал читать записи и снова округлил глаза:

– Так, Темнов, что за ерунда? «Получил замечание патруля военной комендатуры города Куйбышева в связи с нарушением формы одежды. На шее отсутствовал кнехт». Как это понимать?

– Я сам не знаю? – невинно пожал плечами Олег. – Придирается пехота…

В Самаре его действительно, было дело, остановил патруль, когда он в один из дней возвращался от Веры:

– Так, товарищ матрос, нарушаем форму одежды. Где у вас… воротничок?

– Какой такой воротничок?

– Ну, или как он там у вас называется…

Темнов, мысленно еще находящийся в объятиях Веры, не сразу сообразил, что, одеваясь, забыл пристегнуть «гюйс» к голландке. Конечно, ему было неприятно получить замечание от «сапогов», но он вспомнил советы корабельных друзей о том, как поступать, если будут придираться «зеленые». Вспомнил и переспросил:

– Кнехт, что ли?

– Точно, кнехт, – обрадовался старший патруля точной формулировке. – Так и запишем в отпускном листе: «На шее отсутствовал кнехт».

Глядя, как ему делают эту запись в отпускной, Олег всячески старался не рассмеяться. Ведь кнехт – это такая железная тумба весом до двух тонн. Она устанавливается на причале или пирсе, на нее заводят концы-канаты при швартовке корабля.

Белаш и Голиков тихо хихикали в сторону. «Пашка-пиджак» никак не мог вникнуть:

– Так что это такое, Темнов?

Олег снова пожал плечами:

– Откуда я знаю? Может, они пьяные были, солдаты эти…

Так ничего и не добившись, пропагандист отпустил Темнова с миром. Олег доложил о прибытии командиру башни Сапонину и направился в кубрик. Там сразу накрыли бак: Олег выставил все, что привез. И земляки, которым посылки доставил, тоже поделились. На пир подтянулись друзья-товарищи из разных подразделений. Все с удовольствием уминали домашние «деликатесы» и требовали:

– Ну, рассказывай, рассказывай.

– Ага, как там на гражданке?

– Что в кино смотрят?

– Что в магазинах?

– Правда, что талоны вводят на мыло и сигареты?

– Водка, говорят, подешевела, а мясо подорожало?

– Не слушай их! Про баб давай, про баб!

И он рассказывал, как был в кино, что и сколько стоит в магазинах, какие новые песни слышал на танцах.

– Вот-вот, про баб давай, про баб!

И он «давал»:

– Захожу в дом культуры такой весь, по «форме три». Все чувихи только на меня и смотрят. Сначала одну выбрал: задница, как две домашние подушки, сиськи – два молочных бидона.

– И?!

– Вывел ее за дом культуры, прям на улице и…

– Во, класс! А потом?

– Потом с другой познакомился. К ней пошли.

– И?!

– А с ней еще две подружки увязались.

– Да ты чо?! И?!

– Пришлось отрабатывать за весь Военно-морской флот.

– С двумя сразу?

– С тремя!

– Ух, ты!.. А потом?!…

– Ну, пару дней я там задержался. Потом снова на танцы – с училкой познакомился. В очках такая вся интеллигентная. Я ее по всем предметам проштудировал.

– А еще?

– Была дочка военкома. Предлагала отмазать от дальнейшего прохождения службы, чтобы только с ней остался…

– А ты?

– А я ж не дезертир!

– А еще?..

– А еще?..

– А еще?..

И он рассказывал еще и еще: и из того, что было с ним на самом деле до службы, и из того, что было не с ним, и из того, что никогда ни с кем не случалось.

– Как ее звали?

– Валя.

– А тех трех?

– Ольга, Галина и… Матильда.

– Ух, ты!

– А ту, которую ты…

Олег называл первые пришедшие в голову имена: Валя, Маша, Даша… Только «Вера» ни разу не сорвалось с его губ. И про волосок в книжке «Боевой номер» он так и не упомянул.

Несколько дней подряд Темнов рассказывал и пересказывал истории и про кнехт, и про три десятка женщин, с которыми переспал за время краткосрочного отпуска. Его с удовольствием слушали и в своем в кубрике, и у земляков, и у соседей.

Но день проходил за днем, воспоминания об отпуске тускнели, и рассказывал Олег о своих «похождениях» все реже. Во время очередного выхода в море связисты «поймали» в эфире текст приказа министра обороны о новом призыве и увольнении в запас. С этого дня Темнов, отслуживший два года, стал «подгодком» – вошел в касту «корабельных хозяев жизни». Теперь он уже не «шарил» приборку, не бачковал, но должен был гонять молодых, пока отслужившие «два с половиной» занимаются своими делами по подготовке к ДМБ: готовят фотоальбомы, «торпедят» клеши, набивают каблуки к «хромачам», точат сувениры из алюминиевых поел и нержавеющих питьевых баков.

Кажется, чем дальше, тем меньше Олег думал о Вере. Писем от нее не было. И он ей тоже не писал. Но через несколько недель почтальон принес конверт со знакомым адресом. Внутри всего десяток строчек. Вера сообщала: «Я – беременна…»

Темнов считал себя уже взрослым, опытным человеком, а тут растерялся. Впервые столкнулся с таким: «Беременна…»

Произнес в кубрике вслух, как бы безразлично:

– Тут от одной письмо пришло. Залетела от меня в отпуске. Не убереглась…

Новость эта никого особо не удивила:

– Обычное дело. Пусть аборт сделает…

– Точно, а то потом еще алименты будешь платить за ребенка, если признаешь за своего…

– Может, она специально, чтобы замуж за тебя выйти. Бабы в этом деле ушлые…

– А ты уверен, что она именно от тебя залетела?

Выслушав все размышления и советы, Олег тоже написал короткое письмо: «Сделай аборт…»

Ответ пришел быстро: «Аборт делать не буду. Если хочешь, выйду за тебя замуж. Не хочешь – не выйду, но ребенка рожу в любом случае… Будет похож на меня. И на тебя. Это твой ребенок. И я его хочу…»

Темнова это потрясло. Он ясно себе представил этого ребенка: «Будет похож на меня. И на тебя». При живом отце – безотцовщина.

Олег очень злился. На Веру: «Почему она не предохранялась, не предупредила, что залететь может?». И на себя: «Хорош гусь, доверился бабе!»

Темнов не знал, что ей написать. Не знал до тех пор, пока не нашелся человек, который подсказал, как поступить. В один из дней, когда «Суворов» стоял во Владивостоке, Олега вызвали на стенку:

– Там к тебе кто-то пришел.

Как и положено, оставив на корабле военный билет, Темнов сошел на стенку, дошагал до КПП. Изумился, увидев Зиму – «коллегу» по строительной бригаде:

– Ты что тут делаешь?

Валерка, улыбаясь во весь рот, обнял его:

– Да вот, от строительного управления командировали кое-какое оборудование перевезти в Самару. Я не один. Наши по магазинам пошли после загрузки, а я вот к тебе. – Посмотрел в сторону пирса. – Покажи, где твой «Суровый»!

Олег