Сесилия - Фанни Берни

Сесилии очень хотелось спросить, как мистер Делвил получил это известие и от кого, но она не осмелилась, а доктор продолжал:

– Я все еще находился рядом с Делвилом-старшим, когда ко мне домой нагрянул мистер Мортимер и позвал меня сюда; он без утайки рассказал все, так как знал, что мне прекрасно известно о тайне, повлекшей за собой эти беды. Я ответил, что мне трудно оставить его отца. Молодой человек был потрясен, узнав о его состоянии. Мы согласились, что не стоит скрывать от него правду о нездоровье миссис Делвил, коль скоро она все равно задержится с возвращением домой. Поэтому мистер Мортимер поручил мне сообщить мистеру Делвилу обо всем, чтобы тот согласился отпустить меня, и в то же время успокоить его, заверив, что то, о чем он тревожился, уже позади.

– Да, позади, сэр, – твердо промолвила Сесилия, – но вы еще не сказали о данном вам поручении.

– Я сообщил мистеру Делвилу, куда еду, и повторил ему заверения его сына. Тот успокоился не вполне. Видеть сына он не захотел – велел передать ему строжайшее запрещение являться отцу на глаза, а вам просил сказать…

– Значит, поручение от него?

– Да, ведь его сын, обо всем мне поведав, имел мудрость и терпение больше не упоминать ваше имя.

– Рада слышать, однако что же сказал мистер Делвил?

– Он просил передать, что один из вас – либо он, либо вы – никогда не увидит мистера Мортимера.

– Вы были правы, в поручении нет нужды, – воскликнула Сесилия. – Я и сама не собираюсь больше с ним встречаться. Впрочем, я не дам мистеру Делвилу ответа и ничего не стану обещать. Я чувствую себя обязанной лишь миссис Делвил.

– Я восхищен вашей силой духа, – заметил доктор. – Стоит ли вам о чем-то жалеть? Мортимер Делвил и впрямь завидный жених, но среди всех женщин вы последняя, кто имеет причины оплакивать такую утрату, ибо вам под силу завоевать любого другого мужчину.

Хотя Сесилию это едва ли могло утешить, она понимала, что в ее положении не стоит роптать, и, чтобы закончить разговор, предложила опять позвать девиц Чарльтон.

– Нет, нет, – ответил врач, – я снова поднимусь к миссис Делвил, а затем откланяюсь. Завтра утром я загляну к вам, чтобы проведать ее и оставить указания, и уеду вместе с мистером Мортимером; однако на неделе он вернется сюда, чтобы увезти мать в Бристоль. А я тем временем намереваюсь устроить его примирение с отцом: столь закосневшего в предубеждениях человека я в жизни своей не встречал.

– Действительно странно, что и теперь его так трудно примирить с сыном, – заметила Сесилия.

– Верно, но ведь молодость его давно миновала, он никогда не увлекался сам и считает, что увлечение сына унижает весь их род. Впрочем, за исключением немногих ему подобных, едва ли во всем королевстве сыщется хоть одно семейство, где могли бы назвать имя прадеда. Должен признаться, я не разделяю воззрений мистера Делвила, однако считаю их скорее необычными, чем вредными. К примеру, разве прихоть вашего дядюшки намного лучше? Он, как и мистер Делвил, был столь привержен своему имени, словно мог проследить его от самых саксов.

Сесилия почувствовала справедливость этого наблюдения. Ее собеседник, кротко извинившись за своих друзей Делвилов и за себя, поднялся к больной.

Глава VIII. Прощание

На следующее утро доктор Листер явился рано; навестив миссис Делвил, он распрощался, но прежде перемолвился наедине словечком с Сесилией и велел ей позаботиться о собственном здоровье.

– Не думайте, – сказал он, – что если я друг Делвилов, то, значит, слеп к вашим добродетелям и к их недостаткам. И зачем тогда соединять одни с другими? Пусть держатся своих предрассудков, а вы берегите свои достоинства и пользуйтесь счастьем, которое они вам сулят.

– Наверное, вы правы, – ответила Сесилия, – обещаю подумать над вашей философией. Первый шаг на пути к переменам – убедиться, что ты их желаешь.

– Вы разумная, чудесная девушка, – заметил доктор Листер. – Даже если мистер Делвил отыщет невестку, ведущую свой род от Эгберта, первого английского короля, лучше вас ему все равно не найти. Но, в конце концов, почтенный джентльмен имеет полное право жить, как ему хочется.

– Ваша правда. Однако позвольте задать вам вопрос… Можете вы сказать: от кого, как или когда было получено известие, послужившее причиной всех этих треволнений?

– Я никогда не слыхал, как Делвилы об этом узнали, и не считал нужным спрашивать, поскольку это известно решительно всем.

Сесилии был нанесен новый удар, и доктор, почувствовав это, опять попытался ее утешить:

– Дело уже предано огласке, ничего не попишешь, так что выкиньте из головы эту неудавшуюся затею и помните: едва ли во всей стране сыщется хоть одна семья, за исключением этой, которая не будет счастлива с вами породниться.

Он сердечно пожал ей руку и направился к экипажу.

Сесилия давно заметила, что люди с легкостью рассуждают о страданиях других, однако понимала, что в словах доктора есть резон, и решила попытаться извлечь пользу из этих советов. Всю следующую неделю она почти не отходила от постели миссис Делвил, деля тяготы попечения о ней с горничной, которую та привезла с собой из замка, и вверив девицам Чарльтон попечение об их бабушке. На исходе этой недели доктора Листера вновь уговорили приехать в Бери, чтобы он сопроводил миссис Делвил в Бристоль.

– Ну, как поживаете? – спросил он, при первой возможности отведя Сесилию в сторонку. – Подумали над моей философией, как обещали?

– О да, и, смею надеяться, весьма в этом преуспела.

– Вы милая, чудная девочка! Мне от всей души жаль бедного Мортимера! Но он славный юноша, я рад видеть, как мужественно и стойко он держится.

Глаза Сесилии заблистали.

Затем доктор Листер сообщил, что имел удовольствие наблюдать за полным примирением отца с сыном.

– И не думайте больше о мистере Мортимере, милая девочка, – продолжал доктор, – я понял, что надежды нет. Я не удержался и предложил почтенному джентльмену свое решение вопроса. Но когда человек заранее предубежден, он глух ко всем доводам. Я посоветовал отказаться от обоих имен, раз уж они не в ладах одно с другим, и принять третье посредством титула [31]. Однако мистер Делвил гневно заявил, что никогда не согласится лишить сына имени, прославленного в веках. Мортимер, добавил он, непременно унаследует титул деда, ибо его дядя стар и холост. И он скорее согласится видеть сына нищим, чем утратить самую заветную надежду,