Сесилия - Фанни Берни

Но Делвил, измученный, однако восхищенный ее ранимостью, отпрянув от матери, схватил Сесилию за руку и воскликнул:

– О, мисс Беверли, если вы несчастны…

– Я счастлива, счастлива! Дайте же мне пройти…

– Да благословит вас небо! – промолвил он и, отпустив ее руку, бросился вон из комнаты.

– Благородное, несравненное создание! – воскликнула миссис Делвил, заключая девушку в объятия.

Но Сесилия вмиг утратила весь героизм, и слезы хлынули у нее из глаз. Поцеловав у миссис Делвил руку, она поспешила оставить ее, чтобы как можно скорее оказаться у себя, но, когда вошла в вестибюль, вздрогнула и остановилась как вкопанная, заметив Делвила, который задержался здесь, чтобы перед уходом хоть немного прийти в себя, ибо был слишком взволнован.

Он услыхал, что дверь открывается, и хотел скрыться, однако, увидев Сесилию, быстро вернулся и произнес:

– Возможно ли это? Вы шли за мной?

Она покачала головой и сделала отрицательный знак рукой, желая удалиться.

– Вы плачете! – воскликнул он. – Вы бледны! Так-то вы счастливы!

– Со мной все хорошо… Прошу, идите…

Девушка осеклась, не в силах продолжать. В этот миг в дверях гостиной появилась миссис Делвил. Картина, представшая перед нею, казалось, ошеломила ее: Сесилия продолжила путь, но, поднимаясь по лестнице, от слабости была принуждена ухватиться за перила.

– Позвольте мне поддержать вас, – закричал Делвил. – Вы не стоите на ногах. Куда вас отвести?

– Куда угодно… Не знаю… Но если вы оставите меня, мне будет лучше.

И, отвернувшись, она пошла обратно к гостиной, понимая, что с такой дрожью в теле без посторонней помощи лестницу ей не одолеть.

– Дайте мне руку, дорогая, – сказала миссис Делвил, чрезвычайно встревоженная таким поворотом. Когда они входили в гостиную, она нетерпеливо бросила сыну: – Мортимер, почему ты не уходишь?

Но его внимание было всецело отдано Сесилии: она опустилась в кресло, так что фигура миссис Делвил заслонила ее собой. Но, через несколько мгновений воспрянув духом и краснея от стыда за свою слабость, она подняла голову и с притворным спокойствием произнесла:

– Мне лучше… Я почувствовала себя плохо, но все прошло. А теперь я пойду к себе. – Она поднялась, но голова у нее закружилась, и ей снова пришлось сесть. – Наверное, мне лучше посидеть.

– Как можно это выносить! – воскликнул Делвил. – Нет, я теряю всю свою решимость! Любимая моя Сесилия! Простите мне то опрометчивое заявление, в котором я отрекся от своих клятв!

– Сумасбродный мальчишка! – с надменною яростью накинулась на него мать. – Если ты неразумен – молчи! Мисс Беверли, оставим его.

Стыд и досада придали Сесилии сил: она со страхом взглянула на миссис Делвил и тотчас повиновалась ей, поднявшись с кресла, но сын миссис Делвил, унаследовавший от матери силу духа, отрезал им путь к двери.

– Я не дам вам уйти, сударыня, – воскликнул он. – Вы начнете давить на чувства мисс Беверли и вырвете у нее обещание больше не встречаться со мною!

– Не вставай у меня на пути! – ответила миссис Делвил. – Напрасно я так долго говорила с тобой. Теперь мне придется защищать честь семьи другими средствами.

Делвилу показалось, что решающий миг настает, и он в отчаянии крикнул:

– Я не откажусь от нее! Ни теперь, сударыня, ни потом! Торжественно заявляю об этом и клянусь всем, что мне свято!

На лице миссис Делвил отразились горе и ужас, близкий к помешательству. Приложив ладонь ко лбу, она пробормотала:

– Голова словно в огне! – и бросилась прочь из комнаты.

Сесилии теперь было нетрудно отделаться от Делвила. Ошеломленный последними словами и внезапным уходом матери, он тут же поспешил за ней: она ушла недалеко, скрывшись в соседней гостиной. Однако там он с ужасом и тревогой обнаружил, что она распростерта на полу, а лицо, руки и шея у нее в крови!

– Боже милосердный! – воскликнул он, опускаясь рядом с нею. – Что с вами! Где вы поранились? Каким ужасным проклятием вы угрожали своему сыну?

Миссис Делвил не могла вымолвить ни слова, лишь гневно мотала головой и делала сердитые жесты, веля ему уйти с ее глаз. Сесилия, явившаяся следом, до смерти перепугалась, однако у нее достало самообладания позвонить в колокольчик. Вошел слуга, и Делвил приказал ему немедля разыскать врача. Затем в комнату явились другие слуги, и миссис Делвил позволила поднять себя с пола и усадить в кресло. Она еще молчала, но не хотела принимать никакой помощи от сына. Сесилия, забыв о собственных бедах и уже не чувствуя слабости, тоже не посмела приблизиться к ней. Не понимая, что произошло, она тем не менее сочла себя главной виновницей несчастья.

Через несколько минут слуга привел хирурга. Сесилия, не в силах ждать, что тот скажет, выскользнула в соседнюю гостиную. Делвил бросился в вестибюль и зашагал там взад-вперед, не имея мужества расспросить, что с его матерью. Наконец хирург вышел. Делвил остановил его, но не сумел задать вопроса. Впрочем, выражение его лица было столь красноречиво, что хирург понял его и произнес:

– Дама поправится; лопнул сосуд, но, думаю, обойдется без последствий. Ей нужен покой. Ни в коем случае не разрешайте ей разговаривать или что-то делать.

Делвил позволил ему уйти и, вернувшись в гостиную, к Сесилии, с жаром воскликнул:

– Хвала Всевышнему, матушка не прокляла меня!

– О, в следующий раз она это сделает! – ответила Сесилия. – Сложение у нее слишком слабое, чтобы выдержать эту борьбу страстей… Идите же, успокойте ее, покоритесь ее воле!

– Я сам собирался это сделать и ждал лишь вашего приказа.

– Давайте пойдем к ней вместе. Малейшая отсрочка может стать роковой.

Сесилия вошла первой, приблизилась к миссис Делвил, которая без сил лежала в кресле, склонив голову на плечо служанки, и сказала:

– Обопритесь на меня, дорогая сударыня, и ничего не говорите, лишь слушайте нас!

Она заняла место служанки и попросила ее и остальных слуг выйти из комнаты. Делвил тоже подошел, но тут глаза миссис Делвил вновь загорелись прежним огнем, и она метнула на него недобрый взгляд. Он поспешно опустился на колено и произнес:

– Не смотрите на меня с таким отвращением, ведь я пришел только для того, чтобы подчиниться вашей воле.

– Я тоже, – подхватила Сесилия, – и вам нет нужды говорить, какова эта воля, мы знаем сами и теперь торжественно клянемся расстаться навсегда.

– Придите в себя, матушка, – добавил Делвил, – положитесь на наше слово и думайте только о здоровье, потому что ваш сын больше никогда не пойдет против вас.

Удивленная и тронутая