Сесилия - Фанни Берни

написала, что будет ждет миссис Делвил завтра утром у миссис Чарльтон. Затем вернулась в гостиную и извинилась перед мистером Арнотом и миссис Харрел за непродолжительный визит и скорый отъезд. Первый выслушал ее в молчаливом унынии, а вторая попробовала уговорить остаться, но безуспешно.

Целую ночь Сесилия размышляла над тем, как ей следует вести себя завтра. Ее то удивляло, то радовало, то беспокоило, как упорно Делвил настаивал, чтобы она в глаза заявила ему о разрыве помолвки. Она-то воображала, что с тех пор, как все открылось, он безоговорочно подчинялся велениям почитаемой родительницы, и считала сопротивление самым бесспорным доказательством его пылкой любви. Но когда она подтвердит решение его матушки, откажется ли Делвил от дальнейшей борьбы? Впрочем, ее единственной целью было проявлять стойкость, как бы ни повел себя Делвил. Она мечтала, чтобы все поскорее закончилось.

Наутро, когда Сесилия спустилась, внизу ее поджидал мистер Арнот. Он был так опечален отъездом гостьи, что молча проводил ее до кареты. К миссис Чарльтон девушка приехала очень рано и нашла свою пожилую приятельницу в том же состоянии. Она рассказала, почему вернулась, и просила почтенную даму задержать своих внучек наверху, чтобы беседу в гостиной никто не мог прервать или услышать. Затем заставила себя наскоро позавтракать и спустилась вниз.

Наконец объявили о приходе Делвилов.

Сесилия, изо всех сил стараясь быть мужественной, едва могла подняться, чтобы поприветствовать их. Они вошли вместе, но миссис Делвил опередила сына и, постаравшись встать так, чтобы загородить Сесилию и дать ей время прийти в себя, мягко промолвила:

– Мисс Беверли оказала нам честь, позволив навестить ее!

Сесилия поклонилась, но ничего не смогла ответить, и миссис Делвил, видя, что она все еще дрожит, заставила ее сесть и пододвинула к ней свой стул. Меж тем Делвил нетерпеливо дожидался, когда церемонии будут окончены. Приблизившись к Сесилии, он с негодованием произнес:

– Надеюсь, я буду выслушан хотя бы в присутствии третьего лица, ведь мои письма остаются без ответа и вы упорно избегаете меня…

– Мортимер, – перебила его миссис Делвил, – не забывай: то, о чем я тебе говорила, решено бесповоротно. Сегодняшняя встреча с мисс Беверли понадобилась лишь затем, чтобы вы освободили друг друга от данного вами слова.

– Простите, на это я не давал согласия. Я явился не затем, чтобы освободить ее, но чтобы заявить о своих правах!

Сесилия собралась с мужеством и произнесла:

– Я уже отказалась от любых уз и обязательств, а теперь готова заявить…

– …Что окончательно порываете со мною? – подхватил Делвил. – Это вы хотите сказать? Чем я оскорбил вас? Ответьте, Сесилия, что я сделал?

– Сэр, вы ничего не сделали… Однако…

– Однако что? Вы ощутили ко мне неприязнь? Скажите без утайки: вы ненавидите меня?

Сесилия вздохнула и отвернулась, а миссис Делвил в сердцах бросила:

– Какое безрассудство! Почему вы прервали речь мисс Беверли? Продолжайте, милая девочка, закончите то, к чему так мудро и благоразумно приступили, и вы избавитесь от этого навязчивого допроса.

– Нет, сударыня, она не должна продолжать! – выкрикнул Делвил. – Если она не питает ко мне ненависти, я не позволю ей продолжать. Простите, Сесилия, но вы изменяете не только моему, но и своему собственному счастью. Поэтому я еще раз заклинаю вас выслушать меня. Если тем не менее вы осознанно отвергнете меня, я больше не стану вас мучить.

Смутившаяся Сесилия молчала, и он продолжал:

– Все, что между нами было, уже известно такому количеству лиц, что скоро ни для кого не будет тайной. Разве в нынешних обстоятельствах не было бы правильнее принять мое предложение? По крайней мере, вы колеблетесь…

– Мортимер, – заговорила охваченная ужасом миссис Делвил, догадавшись о душевных сомнениях Сесилии, – ты уже все сказал. Я не желаю утомлять мисс Беверли нашими разногласиями, но, раз уж тебя она выслушала, придется мне тоже потребовать ее внимания. – И, повернувшись к Сесилии, она продолжала: – Мисс Беверли, вы видите здесь молодого человека, который страстно обожает вас и который в своем обожании забыл семью и свой исконный долг! Страсть, основанная на попрании принципов, сделает его недостойным вас.

– О, я не могу этого слышать! – воскликнула Сесилия, вставая. – Не бойтесь, теперь я ни за что на свете не войду в вашу семью!

– Итак, сударыня, – произнес Делвил, обращаясь к матери, – вы довольны? Достигли цели? Кинжал, пронзивший мое сердце, вошел достаточно глубоко, чтобы успокоить вас?

– О, будь это прелестное создание бесприданницей, я без колебаний дала бы свое согласие. Ее добродетели перевесили бы любые соображения выгоды, и я не печалилась бы, видя вас бедными, но зная, что вы счастливы. Однако уступить сейчас означало бы отказаться от всех надежд, с которыми я до сих пор взирала на своего сына.

– Давайте прервем этот разговор, сударыня, – промолвила Сесилия. – Я высказалась и выслушала вас, решение принято, а потому…

– Вы настоящий ангел! – воскликнула миссис Делвил, вставая и обнимая девушку. – Раз вы находите это нужным, мы уйдем. Не стоит оттягивать прощание.

– Нет, не уйдем! – еще неистовей вскричал Делвил. – Разлучив нас, сударыня, вы ввергнете меня в отчаяние! Отмени же приговор, моя Сесилия! Давай заживем с тобой вдвоем, руководствуясь только велениями совести и оставив пустые предрассудки света тем, кому они могут возместить потерю всего остального!

– И сколько же, по-твоему, продлится ваше счастье? – возразила миссис Делвил. – Как долго ты проживешь в довольстве, невзирая на людское осуждение, разрыв с семьей и отцовские проклятия?

– Отцовские проклятия? Он никогда не проявит такой бесчеловечности!

– Проявит, в этом я не сомневаюсь, – хладнокровно парировала мать. – Если ты поражен тем, что он может от тебя отречься, подумай и о том, что будешь чувствовать, когда тебе будет запрещено показываться нам на глаза! Подумай, как будешь раскаиваться в том, что навлек унижение на мисс Беверли!

– Умоляю, не рисуйте моему воображению подобные сцены!

– Однако они неизбежны, а я еще о многом не упомянула. Представь, как кровь поруганных предков бросится тебе в лицо, когда после свадьбы пожелания счастья будут адресованы мистеру Беверли!

Истерзанный до глубины души Делвил уже не пытался возражать, только метался по комнате в чрезвычайном смятении. Сесилия хотела уйти, но боялась довести его до крайности, а миссис Делвил, глядя на него, прибавила:

– Что до меня, я бы по-прежнему виделась с твоей женой, потому что мне было бы ее жаль, но НИКОГДА не стала бы встречаться с сыном, достойным лишь жалости!

– Этого не будет! – в отчаянии крикнул молодой человек. – Радуйтесь, сударыня, – вы победили!

– Значит, ты мой сын! Я снова узнаю своего Мортимера!

Сесилия, видя, что все закончилось, ничего так