Крейсер «Суворов» - Александр Ермак

Он понял, что если все так, как ему видится, то выходит: особист не самодурствует, а последовательно отстаивает «завоевания социализма» – следит за сохранением имеющейся системы. Морозов собирает информацию для того, чтобы пресечь любые попытки изменить тот порядок, который существует. На корабле серьезно наказывают за пьянку или мордобой только тех, кто посягнет на изменение всей системы. Если же ты принимаешь ее, то можешь спокойно «наслаждаться» всем прелестями неуставных отношений.

Соглашаясь с самим собой, Белаш кивнул и подумал о другом. Почему на него обратил внимание Морозов, а не Рощин, у которого было гораздо больше времени на «обработку» старшины? У прежнего особиста не было источника информации в КДП? Или Рощин сам не хотел жить и служить в условиях сложившейся порочной системы? Поэтому он просто оберегал Белаша. То, что эта мысль могла оказаться верной, подтверждал и один из разговоров Вадима со старшим лейтенантом Голиковым, отозвавшимся вскользь об особисте Рощине, как об умном и порядочном человеке.

А вот Морозов, похоже, был и не очень умным, и не самым порядочным. Ему, принявшему эту неуставную систему, обязательно нужно сломать Вадима, чтобы тот не попытался сломать систему, которую охраняет особист. И никуда от Морозова Белашу не деться. О том чтобы подать рапорт и перевестись на другой корабль нечего и думать: для этого требуется не только время, но и разрешение командира корабля, которое должно быть согласовано с тем же особистом. Да и кто же переведет уже практически гражданского человека на другое место службы.

Судя по тому, что Морозов запросил КДП по громкой связи, он очень торопится. Особист хочет все решить с Белашом уже сегодня. Или тот сдаст кого-то из товарищей и таким образом пойдет на пожизненное «сотрудничество», или останется без характеристики, института и возможности изменить что-либо в системе организации военно-морского флота.

Вадим опустил голову, прижался к окулярам дальномера, но ничего не увидел. Перед глазами было темно.

По громкой связи к комдиву обратился командир корабля:

– На запросы по каналам связи не отвечает. Непонятно: наши – не наши. По РЛС не распознается…Опознать цель визуально!

– Есть! – ответил Карабас и продублировал уже не в микрофон: – Опознать цель!

И тут же вместе с Пасько уткнулся в визир. Но там не такая мощная оптика, как в дальномере. Комдив выругался:

– Ни хрена не видно! Белаш, как у тебя?

Вадим ненадолго зажмурил глаза. Когда снова открыл их, то увидел то, что должен был:

– Наблюдаю цель… Корабль… Контур не ясный. Темно еще…

Карабас все понял:

– Продолжать наблюдение!

Белаш еще раз зажмурился и снова присмотрелся. И снова зажмурился, и снова присмотрелся. Наконец, различил очертания:

– Похож на американский фрегат. Сближается…

Комдив продублировал доклад Белаша в боевую рубку, и тут же по кораблю пронзительно зазвенело, по трансляции объявили:

– Боевая тревога! Боевая тревога!

По этому сигналу на свои посты должен прибыть уже абсолютно весь экипаж. Никаких дневальных в кубриках и дежурных возле корабельной лавки…

Над совсем уже успокоившимся морем начало потихоньку светать. Вскоре Вадим разглядел флаг и даже цифры на корпусе:

– Точно: американский фрегат, бортовой номер…

Карабас тут же доложил командиру:

– Приближающийся корабль опознан…

По невыключенной в боевой рубки громкой связи слышался разговор старпома и еще кого-то из офицеров с командиром корабля:

– Судя по номеру, это фрегат из дальнего охранения американского авианосца ударной Тихоокеанской группы. Видимо, заблудился в шторм и принял нас за своих… Доложить командованию флота!.. Нарушить условия учения!?.. Это уже не учения!.. Товарищ, командир, нет связи, американец нас глушит… Заглушить и его немедленно! Есть!..

Конечно, они не могли не встретиться. Советский союз и США последние годы, несмотря на эпизодические реверансы по отношению друг к другу, постоянно готовились к войне. Корабли двух стран преследуют друг друга по всем океанам мира. Белаш хорошо помнил, как на Сокотре американские самолеты с авианосца бросали «Суворову» в кильватер бомбы. Тогда учебные…

Но одно дело остров в Индийском океане, там две эскадры хотя и провоцировали друг друга, но делали это на виду у всего мира. А здесь в океане встретились корабли, у которых нет связи со своим командованием, про которые никто ничего не знает, но которые под завязку набиты взрывчатым веществом.

Американец сблизился и пошел параллельным курсом. По громкой связи донесся очередной обрывок разговора в боевой рубке:

– Берег не отвечает?.. Никак нет!..

До фрегата было не больше сотни метров. Американец не мог не видеть, что перед ним именно советский крейсер, но продолжал идти параллельным курсом.

– Связи по-прежнему нет?.. Так точно…Включить прожектора!

Мощные лучи залили светом американский фрегат. В свою оптику Белаш видел даже заклепки на надстройках чужого корабля. Из боевой рубки доносилось:

– Почему он не отваливает? У него ведь тоже нет связи… Наверное, не знает, что делать в такой ситуации. А принять собственное решение боится… Товарищ командир, нам пора менять курс и идти на Совгавань… Менять не будем. Решит, что испугались…

Минута, вторая, третья… Десять минут, пятнадцать, двадцать… Казалось, фрегат и дальше продолжит просто сопровождать крейсер. Но через полчаса Белаш заметил на борту американца движение:

– Открываются люки ракетных пусковых установок.

Карабас выругался:

– Твою мать! Вот тебе и разрядка международной напряженности! – продублировал в боевую рубку доклад Вадима и, получив «добро», скомандовал: – БЧ-2, приготовиться к бою! Цель – американский корабль!

В фрегат уткнулись стволы главного калибра, ДУК и всей зенитной артиллерии. Комдив отдал новый приказ:

– Орудия зарядить!

У Вадима пробежал холодок по спине. Эта команда многое значила. Никто так просто не будет отдавать приказ зарядить орудия, потому что, после того как в ствол главного калибра заслан снаряд, разрядить его можно только выстрелом. Обратно с казенной части вынуть взрывоопасную пятидесятикилограммовую «чушку» невозможно: она прочно вошла в нарезы ствола.

Белаш смотрел на американца через окуляры, понимая, что сейчас его дальномер абсолютно не нужен: на такой дистанции стрельба идет прямой наводкой.

Открытием люков на американце не обошлись. Вадим заметил новое движение и доложил:

– Из шахт вышли ракеты и легли на направляющие.

Это и сам Карабас видел через свой окуляр визира:

– Пугает, гад!

– Мы не из пугливых! – спокойно заметил Костя Пасько.

Командир корабля, который также уже видел все собственными глазами, приказал:

– Огонь по визуальным признакам пуска ракет!

Это означало настоящий бой. Никогда ранее американские и советские корабли не стреляли друг в друга. Все когда-то происходит впервые. Первый американо-советский военно-морской бой. И, возможно, первая американо-советская война…

Комдив положил ладонь на красную кнопку ревуна. Нажмет, и электрический импульс мгновенно пробежит по проводам, замкнет цепь и воспламенит