Крейсер «Суворов» - Александр Ермак

порох, который вытолкнет снаряды из жерл орудий. Даже если ракеты с американца стартуют первыми, то Карабас успеет задействовать красную кнопку, и снаряды, посылаемые из орудий с более высокой скоростью, долетят до фрегата даже быстрее, чем его ракеты – до крейсера. Если первыми выстрелят на советском корабле, то на американском тоже успеют нажать свою красную кнопку «Пуск». Кто бы ни вступил в бой первым, второй участник все равно успеет ответить. И тогда в тело одного корабля вонзятся снаряды, в тело другого – на мгновение позже – ракеты. Боевые заряды прошьют корпуса и взорвутся внутри, расколят корпуса крейсера и фрегата на части, вырвутся наружу языками пламени, оставят внутри изуродованные, разорванные, обугленные тела, которые вместе с покореженным металлом уйдут под воду и останутся лежать на глубине восьмисот метров. Без точных координат. Возможно, никто и никогда не узнает, что же именно произошло в конце этой ночи на одном из участков обширной акватории Тихого океана…

«Хочу купить себе новую бескозырку…»

Заняв свое место у орудия, Олег сначала подумал: очередные учения. Когда же командир башни разъяснил ситуацию, то особо не удивился: видели за годы службы и вдалеке, и совсем рядом много разных иностранных боевых кораблей. Так что Темнов вместе с остальными «бывалыми» спокойно ждал отбоя тревоги: «поглядят-поглядят» корабли враждующих флотов друг на друга да и разойдутся миром.

Однако когда прозвучала команда взять «американца» «на мушку», Олег понял, что в этот раз все очень серьезно. Сработал элеватор, доставляющий снаряды из погреба в башню. Начиненная взрывчатым веществом «чушка» легла в лоток. Оттуда прибойник – механическая рука – автоматически заслал снаряд в ствол орудия. Гриф, как и положено, загнал вручную прибывший по другому элеватору заряд. Карман закрыл затвор. Все: снаряд теперь вылетит из ствола или в сторону «американца», или, если все обойдется, в бескрайний простор океана, разорвется где-то в далеких волнах…

– Правое орудие, готово?! – крикнул командир башни.

Это была необязательная проверка: расчеты уже докладывали о готовности. Но Сапонин, видимо, очень волновался и хотел еще раз убедиться, что все в полном порядке.

Откликнулся командир расчета правого орудия:

– Правое орудие к стрельбе готово!

– Левое орудие?!

За годы службы Темнов по звукам механизмов, по шорохам и дыханию матросов, легко распознавал, что у него делается за спиной. Обернись сейчас, и увидит застывших на местах Грифа и Кармана. Они не знают, что думать о происходящем. Но и не их это дело – думать. Даже имея пустые головы, Гриф с Карманом способны автоматически делать то, чему их учили, то, что делали до этого сотни раз на тренировках.

– Левое орудие готово! – выкрикнул, не оборачиваясь Темнов.

Олег без особого труда удерживал наводку – корабль уже почти не качало. Он механически совмещал стрелки на приборе, но думал теперь вовсе и не об «американце», и даже не о том, что снова будут стрелять. Доложив командиру башни о готовности, Темнов вновь вернулся мыслями к тому, что беспокоило его до тревоги. Хотя он и написал письмо, и даже заклеил конверт, но Вера и ее ребенок не шли из головы даже в эти напряженные боевые минуты. Олег снова и снова спрашивал себя: действительно ли все решил, правильно ли решил.

– Дальномерщик? – опять подал голос командир башни. – Что наблюдаешь?

«Карась» Чекин тут же откликнулся из-за своей трубы, висящей под подволоком:

– Также сопровождает нас…

Больше старший лейтенант никому ничего не сказал. Все, что нужно было сделать по боевому расписанию, исполнено. Каждый матрос, старшина находится на своем посту и ждет команды. Ждал команды и Сапонин – уже «старлей», но командир еще только своего первого подразделения. Ему удалось быстро зарекомендовать себя в глазах начальства: первая башня была не хуже двух других «стреляющих». Так что старший лейтенант вполне обоснованно рассчитывал, что в ближайшие год-два получит следующее воинское звание «капитан-лейтенант» и перейдет на новую, более ответственную должность – командира носовой или кормовой группы управления. Оттуда – прямая дорога в командиры дивизиона главного калибра, а далее – в командиры артиллерийской боевой части «Суворова». Если, конечно, не переведут на другой корабль. И если все закончится в этот раз благополучно.

Не отрывая взгляда от совмещенных стрелок, уверенно контролируя наводку левой рукой, правой Темнов нащупал сначала в брючном кармане письмо, затем в нагрудном – книжку «Боевой номер». Снова захотелось достать из-за кальки-обложки черный свившийся в колечко волосок, провести им по щеке, по губам: «Кто знает, может быть, в последний раз…»

После встречи с Зимой во Владивостоке Олег раздумывал целую неделю. Ударить Веру в живот, толкнуть, чтобы девушка катилась по бетонной лестнице – это не волосок из пи…ды выдернуть. Не раз и не два Темнов представлял себе, как в замедленном кино: вот она падает, вот переворачивается с одной стороны на другую, бьется о ступеньки плечом, спиной, головой, лицо ее искажается от боли…

Он понимал, что все рассчитать, предусмотреть невозможно. Сильно ударившись спиной или головой о бетон, Вера вполне может остаться на всю жизнь инвалидом. Но даже если внешне падение на ней никак не скажется, то внутри женского организма неизвестно что произойдет. Возможно, как и подруга Зимы, Вера останется потом на всю жизнь бездетной. И в этой ее трагедии будет виноват, конечно, Олег. А если здоровье Веры не пострадает, то где гарантия, что выкидыш состоится? Вдруг травмированная девушка все равно родит? Что, если родит неполноценного детеныша? Получится, что Олег сам изуродовал своего ребенка? Веру? Свою жизнь?

Темнов снова и снова задавал себе эти вопросы. Ему было жалко и Веру, которая могла и покалечиться, и навсегда остаться бездетной, и ребенка, который вполне мог родиться несмотря на «принятые меры». И еще ему было жалко себя. Он прикидывал, что жениться ему, наверное, рано: «Гуляет же себе Зима и в ус не дует. Каждый месяц с разными девушками. На красной "Яве". В лесополосе и в подсолнухах…»

Олег представлял себе, как после службы вернется к «Бугру» в бригаду, тоже купит мотоцикл, как прокатится с ревом по улице, как тормознет у остановки и приглашающее кивнет самой симпатичной девушке из ожидающих автобус. Та сначала глянет на подружек, которые ей, разумеется, позавидуют, а потом посмотрит на него… насмешливым взглядом. Мысленно увидев такое знакомое лицо, Темнов понял, что хочет и везти на мотоцикле, и обнимать, и целовать именно Веру. Вспомнил шофера, который женился на «его» Аленке: тот сыграл свадьбу всего лишь через несколько месяцев после возвращения из армии – в