Сесилия - Фанни Берни

– Сии особы находятся здесь затем, чтобы стать свидетелями наших дел?

– Нет, сэр! – воскликнул Хобсон. – Я не хочу мешать. Уже ухожу. Так значит, вы не можете сказать, сударыня, – обратился он к Сесилии, – где я могу сыскать мистера Белфилда?

– Я? Нет! – сердито ответила она, заметив, что мистер Делвил метнул на нее быстрый взгляд.

– Что ж, сударыня, я не хотел никого обидеть. Просто сдается мне, лучший способ разузнать про молодого джентльмена – это спросить о нем у девицы. Ну, сэр, – повернулся он к мистеру Бриггсу, – надеюсь, мы расстанемся друзьями?

– Ага, ага, – подтвердил мистер Бриггс, кивая.

Мистер Делвил, оглядев присутствующих, с пылающим от гнева лицом обрушился на Сесилию:

– Если вы позвали всех этих людей для того, чтобы унизить меня, попрошу вас вспомнить, что я не из тех, кого можно оскорблять безнаказанно!

Испуганная Сесилия хотела ответить, что у нее и в мыслях такого не было, но Олбани ее опередил:

– О, гордое сердце при мелкой душонке! Уйми несносное чванство!

С этими словами он сурово покинул дом.

Изумление и обида мистера Делвила оказались столь велики, что он смог выразить их лишь в несвязных фразах:

– Поразительно!.. Эта манера мне в новинку!.. Я к подобным вольностям не привык!..

Наконец мистер Хобсон тоже ушел, а мистер Делвил и мистер Бриггс, порядком утомившись и желая скорее покончить с делом, решили все в пять минут.

Затем Бриггс, сославшись на дела, отложил собственный отчет до следующей встречи и удалился. Однако дверь гостиной опять отворилась, и, к немалому удивлению Сесилии, слуга доложил о мистере Белфилде. Едва тот вошел, на лице его отразились нетерпение и горячность.

– Мне только что сообщили, сударыня, – промолвил он, – что против меня здесь выдвинуто обвинение, и я не успокоюсь, покуда не заверю вас, что, хотя я несколько помедлил, однако не нарушил своего обещания.

Он поклонился, вышел и закрыл за собою дверь. Сесилия была рада услышать, что Белфилд все же вернулся к родным, но очень сожалела, что к ней опять явились в присутствии мистера Делвила, который еще не ушел. Она ждала, что мистер Делвил вот-вот позвонит, чтобы подавали портшез, но, к ее изумлению и беспокойству, он, немного помолчав, вдруг заговорил:

– Поскольку мы с вами, сударыня, вероятно, последний раз говорим с глазу на глаз и, несомненно, по делу больше не увидимся, из свойственных мне принципов, а также из почтения к памяти вашего дядюшки я не могу сложить с себя обязанности опекуна, прежде не выполнив свой долг и не дав вам совет относительно вашего будущего устройства.

Это предисловие не слишком воодушевило Сесилию.

– Чрезвычайная занятость, – продолжал он, – вынуждает меня быть кратким и сразу приступить к делу. Вы вступили в тот возраст, когда для молодой женщины естественно стремиться к браку. Могу дать вам совет, который вы вольны принять или отвергнуть. Хотя девицы с большим состоянием без труда могут сыскать себе блестящую партию, они не должны проявлять легкомыслие, если в их власти окажется значительная особа, и не полагать себя равными любому, на кого падет их выбор.

Этот прозрачный намек заставил Сесилию густо покраснеть, но, ощущая растущую неприязнь, она решила держаться с достоинством.

– Я всегда одобрял намерения графа Эрнольфа, – продолжал мистер Делвил. – Для него условие о перемене имени было несущественным. Я уполномочен вам сообщить, что он до сих пор не прочь повторить свое предложение.

– Мне грустно это слышать, сэр, – промолвила Сесилия сухо.

– Вероятно, у вас есть виды на партию получше?

– Нет, сэр, и даже нет желания.

– Должен ли я в таком случае сделать вывод, что на вашу благосклонность может надеяться некая особа ниже вас по положению?

– Нет причин для каких бы то ни было выводов, сэр. Я довольна своим теперешним положением и не имею намерения его менять.

– Можете трактовать мои слова как угодно, замечу только, что, когда девицы в вашем возрасте не пекутся о такой хрупкой вещи, как репутация, в дальнейшем они обычно сожалеют об этом.

Он поднялся, собираясь уходить, но Сесилия, не столько оскорбленная, сколько пораженная, воскликнула:

– Прошу вас объясниться, сэр!

– Разумеется, это не моя забота, однако поскольку волей вашего дяди я был вашим опекуном, не могу удержаться от попытки воспрепятствовать вашей неосмотрительности: частые визиты к некоему молодому человеку…

– Боже мой, сэр, – прервала его Сесилия, – на что вы намекаете?

– Я бы советовал вам еще раз поразмыслить над тем, что вы собираетесь совершить.

– Да размышляй я вечно – все равно не смогла бы уразуметь, что вы имеете в виду!

– Возможно, вы не захотели уразуметь, – надменно ответил мистер Делвил. – Но я закончил. Если бы от меня зависело помочь вашим отношениям с милордом Дерфордом, я бы не стал отказываться. Но этот юноша – никто… Какая безрассудная связь…

– Какой юноша, сэр?

– Я его не знаю! Однако после того, как мне сообщили о вашем интересе к нему, случай с моим лакеем, которого отправили к нему домой, его друг, искавший его у вас, наконец, его собственный утренний визит к вам – все это не слишком способствовало тому, чтобы я усомнился в подобных сведениях.

– Значит, это касательно мистера Белфилда вы сделали выводы, основываясь на совершенно случайных и несущественных обстоятельствах?

– Я отнюдь не склонен к скоропалительным и ничем не подтвержденным умозаключениям, – возразил мистер Делвил. – Впрочем, не воображайте, что я имею какие-либо возражения против вашего замужества. Напротив, выйди вы замуж год назад, моя семья была бы спасена, а я не испытал бы унижения, видя, как мой сын готов отречься от своего происхождения, а здоровье самой выдающейся из женщин навсегда подорвано.

И, холодно поклонившись, мистер Делвил пожелал Сесилии всего хорошего.

– Не уходите, сэр! – произнесла она неровным голосом. – Позвольте мне хотя бы заверить вас, что вы ошиблись насчет мистера Белфилда…

– Меня не так-то легко убедить в том, что я ошибаюсь, сударыня, посему было бы лучше избежать дальнейших выяснений.

– Нет, не лучше. Я не боюсь выяснений, наоборот, в моих интересах потребовать их.

– Весьма похвальная смелость для молодой женщины, – усмехнулся мистер Делвил. – И раз уж вы сами себе госпожа, растрата большей части состояния – ваше бесспорное право.

– Растрата большей части состояния! – вскричала ошеломленная Сесилия.

– Вероятно, я опять ошибаюсь? Так значит, у вас нет долгов? Однако я не собираюсь вмешиваться в ваши дела. Всего доброго, сударыня.

– Прошу, сэр, останьтесь!.. Пожелаете ли вы слушать мои оправдания или нет, по крайней мере, позвольте мне понять, о чем вы говорите!

– О, меня ввели в заблуждение; вы, конечно, никогда не