Гиппогриф Его Величества - Lis-Bet

Глед закатил глаза.

— Нашел, о чем страдать. Всё равно в столице тоже покоя не будет.

Они заворчали друг на друга, но вскоре тоже разошлись. Бланш устроился на своем месте, заботливо накормленный и напоенный Биллом, и прикрыл глаза. Прежде, чем уснуть, он снова попытался распалить искорку внутри себя — маленький огонек, связывающий его с Рассетом. Надежды на успех почти не осталось. Бланш взывал уже по привычке, а не из веры, что бог откликнется на мольбу, ведь тот молчал, а библиотека из сна до сих пор не появлялась. Постепенно в душе начало нарастать отчаяние, что он не сможет стать человеком. Даже маги в этом мире не умели перевоплощаться в зверей, а об обратной трансформации не ходило ни мифов, ни легенд. Тех животных, что пытались общаться с людьми, и вовсе убивали, считая чудовищами, поэтому просить о помощи было не просто бессмысленно, а смертельно опасно.

Сам Бланш магией не владел. Несмотря на то, что над ним провели ритуал с помощью тигиллов, никаких особых способностей не досталось — только большая сила, скорость и повышенная чувствительность. Сколько бы он ни пытался заставить тело измениться, ничего не выходило. Он застрял в животной форме без шансов самостоятельно это изменить, но полагал, что Рассет, как создатель мира и живых существ, мог сотворить чудо. Дать человеческое тело. Вот только, как достучаться до него теперь, когда последнее, что удерживало его около мира, исчезло, Бланш не знал. Мысль, что он навсегда останется животным с сознанием человека, рвала сердце на части.

С невеселыми размышлениями и очередными бесплодными попытками Бланш уснул.

В следующий раз он открыл глаза не в лесу, где разбили привал, а в огромном зале, освещенном мягким голубым свечением. В библиотеке. Он встрепенулся, вспыхнув от волнения и счастья, и бросился к дальнему стеллажу, который не имел полок и карточек. Точно непоседливые дети, в голову ворвались мысли, сталкиваясь, смешиваясь и разлетаясь в разные стороны. Неужели Рассет всё-таки откликнулся? Услышал его? Собирался ли он отправить его в родной мир или хотел дать человеческое тело? А, может быть, решил испепелить за назойливость? Или даже снести голову за то, что именно его глазами увидел смерть Элмонта? Бланш не смог ответить ни на один вопрос и сам не заметил, как ноги принесли к нужному месту. Он уставился на отражение, почти не дыша.

Рассет ждал его.

Бог снова выглядел иначе. На сей раз он казался задумчивым и угрюмым, и даже внеземная красота померкла. Привычная уверенная ухмылка исчезла с губ, но и ярости в глазах Бланш не заметил. Скорее, в них поселилась растерянность. Сбитый с толку, Рассет пришел к нему, что, казалось, удивляло его не меньше, чем Бланша. Взглянув сквозь стекло — остатки барьера Элмонта — и нахмурившись, точно решая сложную задачу, Рассет поднял руку. Он ничего не сказал, но откуда-то стало понятно, что собирался сделать. Бланш остолбенел.

Рассет предлагал выбор. Если Бланш коснется стекла, то станет его глазами и ушами в этом умирающем мире и выполнит любой приказ. Взамен он получит право изменять облик на людской по своему усмотрению в любой момент времени и без какой-либо платы за превращение. Если Бланш откажется и отступит на шаг, то бог незамедлительно выдернет его из тела и направит во второй мир, на перерождение, более никогда не тронув его душу. Варианты застали Бланша врасплох.

С одной стороны, его человеческая часть — Александр — отчаянно хотела вернуться к родным и близким. Он мечтал об этом с того дня, как осознал себя, но не знал, существовал ли способ найти путь домой. Возможность попасть во второй мир звучала крайне заманчиво. Впрочем, не без подводных камней. Рассет не собирался возвращать его в родное тело и даже не скрывал этого. Он обещал перерождение, и в лучшем случае сохранение воспоминаний в качестве награды за хорошее выполнение задания. Бог ждал, что Бланш примет другое предложение. Он хотел сделать его своим слугой, помощником, исполнительным и верным, как выдрессированный пес. Взамен обещал человеческое тело и свое внимание. Правда, оставалось непонятным, зачем Рассету нужны были такие сложности. Какой прок от слуги в мире, который вот-вот должен погибнуть?

Бланш не успел озвучить вопрос, как получил ответ. Шокирующий, важный. Во имя исчезнувшего друга, милосердного и сострадательного к этому миру, Рассет решил сохранить последнее, что от него осталось — живых существ. Он не мог починить мир, но хотел попытаться вытащить всех разумных созданий, пока они не сгинули в пустоте. Так как щит Элмонта до сих пор не удавалось пробить, он ничего не мог сделать извне, а потому предлагал Бланшу шанс. Используя их связь через частицу души, они могли попытаться найти выход. Спасти людей. Сохранить в них память об Элмонте.

Бланш поднял руку раньше, чем осознал, что делает, и коснулся стекла. По поверхности прошла рябь, и в тело хлынула энергия, горячая, как лава, и мощная, как вулкан. Бланш вздрогнул, пытаясь совладать с ней, а Рассет только кивнул. Он без слов велел так же стойко и верно служить ему, а затем ушел. Растворился в темноте, оставив Бланша осваивать подарок и дожидаться приказа.

Не прошло и пары секунд, как сон прервался.

Ошеломленный, Бланш встрепенулся, распахивая глаза, и вскочил на ноги, оглядываясь. Лес окутал темнотой, по-осеннему холодным ветром и потрескиванием хвороста в кострах. Звери затаились. Люди заняли наблюдательные посты, и ничто не указывало на то, что молчавший триста лет бог даровал благословение. Бланш с трудом верил в случившееся. Он всё-таки дозвался до Рассета, получил человеческое тело и даже узнал, что тот не собирался бросать людей на произвол судьбы во имя памяти о старом друге.

Всё ещё под впечатлением, Бланш решил незамедлительно проверить божественный дар. Тихонько прокравшись в лес мимо патруля, Бланш отошел за деревья, чтобы его не было видно, и попытался представить перевоплощение. Он не знал, как работала способность, поэтому действовал интуитивно. Сперва ничего не вышло, однако затем мир вдруг вспыхнул, завертелся, закрутился, а тело точно вывернуло наизнанку. Волна жара прошла от лап до макушки, заставляя сжаться на земле, и спустя мгновение Бланш тихонько охнул от неприятных ощущений. Сжав пальцами листву, он распахнул глаза и встрепенулся.

Тело! Человеческое тело!

Он едва подавил вопль счастья, рвущийся из груди, и принялся ощупывать себя, чувствуя, как губы расплываются в широкой улыбке. Ноги, руки, пальцы, волосы, кожа — всё это привело в восторг. Даже несмотря на