Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

Леди с трудом села. Индар подошёл к ней и поднял её голову за подбородок.

— Ты что, — спросил он брезгливо, — дочь Дайнары?

— Да… — пробормотала леди и закашлялась.

— Эта Дайнара пытала такими растениями наших пленных офицеров, да? — спросил я больше Индара, чем леди. — Тогда я её таки убил. Вернее, её убили мы с Карлой. Удушили этими самыми колючими лианами, когда развернули проклятие острием назад. А ты знал эту Дайнару?

— Мельком, — сказал Индар. — О ней говорили как о носительнице очень странного Дара… такие вот специфические проклятия… Она работала с моей леди, да, и в Синелесье в том числе. Странно видеть здесь её дочь. Не иначе как приехала сотрудничать с папочкой Нагбертом… ни Хаэла, ни Дайнара бы не одобрили.

— Она очень мерзкая, — сказал Рэдерик, подходя. Взглянул на меня снизу вверх. — Жаль, что вы не захотели, чтобы она умерла. Она такая противная… и она не смеет вас трогать, не смеет!

Я целый миг хотел до него дотронуться, погладить по голове, что ли… но вовремя сообразил, что лучше не стоит, и отдал поклон. Глубокий.

Леди в диком ужасе смотрела на него. Нас с Индаром она не боялась, Барна игнорировала, но Рэдерик всерьёз её перепугал.

— Пощадите, повелитель, — сипло прошептала она. — Я не знала. Если бы знала — ни за что бы не посмела. Простите, простите меня…

Рэдерик пожал плечом и подозвал щенка.

— Пойдёмте отсюда, мессиры, — сказал он. — Мне тут не нравится.

Барн обнял его за плечи — и принц готовно привалился к его боку. И лицо у Рэдерика чуть ожило, но всё равно…

Мы переглянулись с Индаром.

— Как тебя зовут? — спросил он у леди.

— Лайза, — ответила она. Несколько даже подобострастно.

— Уезжай отсюда, — сказал Индар. — Нечего тебе тут делать.

Лайза взглянула на Рэдерика — жалобно.

— Да, — сказал принц, поднимая на руки щенка. — Уезжай.

— Так, — вдруг вырвалось у меня. — Стоп. Ты уедешь, но сперва скажи мне: что это за странный Дар — проклятие растениями?

— Дар обычный, — быстро и так же подобострастно ответила Лайза. — Просто… моя мать была жрицей… и я тоже… посвящённые Отца Лесов…

— И его возможности замарали адом, — продолжил я. — Ладно. Ясно. Уходи.

Лайза поднялась с пола, её всё ещё корчило, растение сделало с ней что-то, чего моё полумеханическое тело не могло или не успело почувствовать, — и всё равно она ухитрилась поклониться Рэдерику. И ещё раз поклониться.

— Я не знала, повелитель, — сказала она. — Я благодарна, благодарна… я готова искупить…

— Просто уезжай, — сказал Рэдерик и отвернулся. — Пойдёмте уже.

И прекрасно мы пошли. Что ещё оставалось. У Индара всё-таки были дела.

А принц обнимал щенка, Барн обнимал принца — у этих троих всё было прекрасно. И вот бы мне такую безмятежность.

У меня так не получалось.

Мне нужно было всё это обсудить, лучше — побыстрее. Разобраться. Но вся наша команда уже заявилась в эту, будь неладна, Малую гостиную. И там оказался вполне скромненько одетый худенький человечек, которого беглым взглядом легко было принять за мелкого клерка какого-нибудь… если бы не взгляд, умный, цепкий и властный, и не холёные руки.

Замаскировался.

А мы его всё-таки испугали. Он вскочил и уставился.

— Ну что ж вы, Уэрн! — весело сказал Индар. — Кажется, вы не рады видеть компаньона?

— Господи, — прошептал Уэрн, меняясь в лице. Аж посерел. — Мессир Индар, Боже мой, мне так жаль… Как же это вы…

— О, не худший случай! — Индар был само дружелюбие. — Полно, Уэрн, я знаю, что вы выше предрассудков!.. Ваше прекраснейшее высочество, позвольте представить вам: мессир Уэрн из дома Горностая, мой компаньон и финансовый консультант, разумный и достойный человек.

— Хорошо, — сказал Рэдерик. — А мне можно послушать?

— Несомненно! — Индар отдал элегантный светский поклон и подвинул Рэдерику кресло.

Рэдерик мотнул головой и за руку подтащил Барна к дивану. И устроился как любил — опираясь на Барна спиной, в обнимку с собачкой.

Эта заминка дала Уэрну время прийти в себя.

— Ваше высочество! — сказал он с таким же светским поклоном. — Счастлив быть представленным вам и искренне надеюсь быть вам полезным.

— Хорошо, мессир Уэрн, — сказал Рэдерик. — Я запомнил, спасибо.

Принц уже выглядел обычным человеческим ребёнком, но какой-то отсвет этого ужасного белого огня ещё лежал на нём, и Уэрн, кажется, это чувствовал. А я чувствовал, как ему тяжело делать непринуждённый светский вид, — поэтому он был немного слишком почтителен и подчёркнуто любезен.

Можно понять. Из всей нашей команды безопасным выглядел только щенок.

— Мы получили известие, что вы убиты, мессир Индар, — сказал Уэрн. — Но не торопились что-то делать с вашим состоянием. Оказывается, были совершенно правы… Простите меня: я был как-то не готов увидеть вас… в таком виде…

Индар, смеясь, махнул рукой:

— Оставьте, обычный протез тела! Их изготовление на побережье поставлено на поток, там привыкли, никто и не смотрит… Мой друг капитан Клай не даст соврать.

— Простите, мессиры, — сказал Уэрн, стараясь не отводить взгляд, хотя ему было заметно тяжело видеть наши фарфоровые физиономии. — Всё же здесь не побережье… И мы немало пережили после переворота. Вы не поверите, мессир Индар: банк был в осадном положении, как средневековая крепость. Бронированные ставни на все окна, охрану мы вооружили пулемётами… Пару дней в столице все искали золото, дорогие мессиры.

— Вы отважны, — сказал Индар. — Мои поздравления прекраснейшему мессиру Стэйну.

Уэрн запнулся.

— Мессир умер, — сказал он после паузы. — Сердце. Дела перешли к Стэйну Младшему, а мне теперь принадлежит две трети акций банка. По завещанию мессира.

— Вы меня огорчили, — сказал Индар. — Соболезную… и поздравляю, пожалуй. В свете переменившихся обстоятельств — каковы же теперь условия нашей совместной работы?

Лицо Уэрна ожило.

— Времена непростые, — сказал он, — но, я полагаю, мы сохраним прежние условия, прекраснейший мессир… ваши шесть процентов годовых по вкладам…

— Сколько⁈ — поразился Индар. — Тебя склероз ушиб, Уэрн? Или наследство бедняги Стэйна память отшибло? Я припоминаю, что прежде было двенадцать — плюс оплата моих консультаций, которые, помнится, приносили вашей банде недурную прибыль…

Уэрн неожиданно расхохотался:

— Простите, простите меня, мессир Индар! Я узнал ваш голос, узнал ваши манеры… но мне всё равно было тяжело поверить… в вас внутри… и теперь я окончательно убедился! Теперь я верю без сомнений — и повторю: мы будем работать на прежних условиях. О шести процентах можете забыть, как о пошлой шутке.

— Ты, Уэрн, не Горностай, а змея, — усмехнулся Индар. — Натуральная.