Головы с плеч - Зои Хана Микута

Магия Икки, освободившись, потекла из ее тела и наткнулась на препятствие: руны, выгравированные на прутьях решетки. И теперь она плакала оттого, что встретила этот барьер, и от горя, которое – как она только сейчас поняла – она все это время испытывала, расставшись со своим могуществом. Она не имела возможности прикоснуться к Тьме меньше суток, но Икка тосковала по ней так сильно, что это причиняло ей физическую боль. Она тосковала по самой себе; она не была собой, и она скорбела при мысли об этой короткой, черной смерти.

Святой, которым она была недавно, повернулся к камере Икки, почуяв ее горе и собираясь проглотить его, несмотря на то, что его кромсали клинки Каро. Он вцепился в решетку, а в следующее мгновение Кэресел отрезала ему голову.

А Икке захотелось закрыть глаза, забыть обо всем этом и уйти к себе, во Тьму.

– Она внутри нас, – неразборчиво пробормотала она, не зная, говорит ли это про себя или вслух. Корни, у нее под кожей, да, конечно, конечно… – Вот почему она создала Двор Отбросов. Мы не можем покинуть Страну Чудес, никогда. Не можем. Мы повсюду носим ее с собой.

Она смеялась. Она рыдала.

От облегчения. Оттого, что она была под защитой.

Она выжила в Стране Чудес. Она выжила в Лабиринте. И поэтому она была благословенной и избранной, и самой судьбой ей было предназначено… Предназначено что? Делать все, что она захочет… И Кэресел тоже была избранной. Противники были равны. Икка не потерпела бы ничего другого.

Возможно, у нее был бред. Возможно, она была жадной.

«Я еще не закончила…»

Иккадора Алиса Сикл хотела получить все. И разрушение, и Кролика. Хотела любить и ненавидеть ее, и думать о ней, и убить ее. Она хотела получить все…

Глава пятьдесят четвертая

Год 0094, Зимний Сезон

В живых остается 972 Святых

– Так, – произнесла Кэресел, обращаясь к присутствующим: к Чеширу, наблюдавшему за событиями из своей камеры, к плачущей и трясущейся Икке, к телу Святого, чью голову она держала в руке, и, разумеется, к себе самой. – Прошу прощения за беспорядок.

Труп валялся у двери камеры. Каро постучала отрезанной головой по решетке.

– Ya, Алиса, ну, давай ее сюда. Не заставляй меня отнимать ее силой.

Она понятия не имела, почему Икка отправила Святого на самый верх башни за какой-то ручкой, но твердо знала, что темная ведьма задумала что-то нехорошее.

Икка, не поднимая головы, взглянула на Кэресел одним глазом из-за черных взлохмаченных волос. В ее взгляде промелькнуло какое-то странное выражение, но Каро это было безразлично.

– Сейчас же, – пропела Каро.

Икка, прижимая одну руку к груди, ногой подтолкнула ручку к решетке. Каро подхватила ее, несколько удивленная покорностью темной ведьмы. Может быть, это была вовсе не Икка, там, в кабинете онни. Может, какой-то крошечный фрагмент прежней личности, точнее, личностей ведьм, которыми он был когда-то, заставил монстра поднять ручку. В этом не было ничего невероятного: Каро приходилось встречать Святых, которые собирали цветы и заваривали чай.

– Поспи немного, несносная маленькая чертовка, – ласково сказала Каро, направляясь к выходу из тюрьмы. – Суд состоится на рассвете. Спокойной ночи[48], Чешир, дорогуша. Я тебя обожаю.

Каро поднялась по лестнице и прошла по полутемному коридору. На каменном полу валялись мертвые Птицы Каро и тела стражников, которые не успели спастись бегством от Святого Икки. Ведьма выглянула во двор, но не увидела ни нового «тройного» Святого Хэтти, ни того, с кем он дрался в пруду, ни самой Хэтти.

Она прошла мимо врачей и солдат, которые помогали уносить тела, и добралась до комнат королевы. Кивнула незнакомым стражам. Видимо, оппа Аарник и оппа Чхон-Хо тоже погибли. Она лениво подумала, что их, конечно, жаль, если это действительно так. По крайней мере, ей было жаль Чхон-Хо, потому что он делал ей комплименты по поводу ее ханбока каждый год во время Зимнего Чаепития, а Аарник был не очень приятным типом, так что, если бы ей пришлось выбирать…

– Онни? – осторожно окликнула королеву Каро, заглядывая в темную спальню. Она сняла сапоги и, увидев пятна крови на носках, сняла и их тоже. – Вы же еще живы, правда?

Снова тишина. Каро осмелилась сделать один шаг.

Червонная Королева сидела в полной темноте перед туалетным столиком, и отражение ее лица в зеркале напоминало расплывчатое белое пятно. Она успела принять ванну, переоделась в ночную сорочку. На столике лежали дневники; некоторые были открыты.

У Каро пересохло в горле.

Королева слегка повернула голову. Обычно Каро наслаждалась ужасом, который наводила на нее королева, но сейчас ей было не до того.

– Ты забыла поставить на место одну тетрадь, Кэресел, – произнесла Хэтти. – Я нашла ее на полу. Значит, ты все-таки можешь читать?

Каро сглотнула.

– Нет. Я заставила Алису прочесть их вслух.

– Это объясняет твой внезапный интерес.

– Я объяснила, почему задала этот вопрос, онни. То, в чем я призналась вам во дворе, – правда. Я предана вам всей душой, это истинная правда.

Когда Хэтти развернулась, Каро пришлось подавить инстинктивное желание бежать – которое появлялось у нее очень редко.

– Ты не могла бы зажечь несколько свечей? – к удивлению Каро, попросила Хэтти.

– Я… да. Конечно.

Каро нашла коробок, чиркнула спичкой и поднесла ее к фитилю свечи, стоявшей на краю туалетного столика. Пламя задрожало, но потом разгорелось, и Каро, которая сейчас находилась совсем близко к Хэтти, взглянула на королеву сверху вниз. Выражение ее лица было совсем не таким, как показалось Каро сначала, в полумраке.

Хэтти выглядела усталой и печальной. Страх, извивавшийся в груди Каро, не исчез, но немного отступил перед сердечной болью. «О, – подумала она. – Я боюсь. Я так боюсь».

Она опустилась на колени перед своей королевой и осторожно взяла маленькие руки Хэтти в свои.

– Онни, – прошептала Кэресел, – вам не обязательно быть все время одной, одной среди мыслей, которые живут в вашей прекрасной голове. Я… я хотела бы больше узнать о вашем прошлом. Если вы согласитесь впустить меня в свою жизнь. Я постараюсь, изо всех сил постараюсь понять вас.

Волосы Хэтти были распущены, скрывали уши и щеки, и от этого она показалась Каро еще моложе. Она была ведьмой, владевшей неслыханной, недоступной прочим магией, величайшей королевой за всю историю Исанхана. Каро знала, что таких, как она, больше