Головы с плеч - Зои Хана Микута

направилась к лестнице. Его голос был спокойным, даже ласковым, как будто она не видела его всего несколько часов назад бьющимся в истерике, буквально с пеной у рта. По спине у Кэресел пробежал холодок, она напомнила себе о том, что ей не нравится общаться с психами (не считая красивых девушек), и взлетела вверх по ступеням.

Каро задержалась в холле, в начале коридора, который вел в чайную комнату. Обняв себя, она заглянула в павильон, осмотрела длинные пустые столы; потом ее взгляд устремился к открытым дверям, за которыми находился внутренний двор. Стволы деревьев напомнили ей длинные зубы в черной разверстой пасти. Этот нетронутый, безлюдный уголок леса, сердце Петры… здесь можно было сидеть часами и не увидеть ни одной живой души. Хотя Каро чувствовала, что Хэтти в алом платье, залитом магией, находится где-то совсем рядом. Эта картина заставила Кэресел почувствовать себя очень одинокой, по-настоящему одинокой.

Неужели это правда, неужели она навсегда останется чужой среди этих людей и последним человеком, которого она знала по-настоящему, была Икка?

Стоя в дверях чайной комнаты и глядя в темноту, туда, где Хэтти занималась чем-то таким жестоким, таинственным и Божественным, наша героиня испытала те же чувства, что в тот день, когда она впервые очутилась у края Леса. Страх и желание узнать, что таится внутри. Они переплетались, смешивались…

– Ой, ненавижу размышлять, – раздраженно воскликнула Каро, уставившись в стену. – Брось это, Кэресел.

Она некоторое время топталась на пороге, хрустя пальцами и злясь на себя саму.

– С другой стороны, если я спрошу Хэтти, то докажу, что Заика Сикл ничуть на меня не повлияла. Что я по-прежнему в состоянии задавать вопросы, которые хочу задать. Пусть даже в последнее время мне просто не хочется выяснять какие-то темные сокровенные тайны других людей. Я знаю, что все дело во мне, знаю. Так зачем делать то, что мне не хочется делать? Темные тайны – прилипчивая вещь; избавиться от них невозможно. Нет, ну на самом деле, спросить, узнать что-то такое тайное насчет онни, это будет… я почувствую… это будет так… да пропади все пропадом! Ты же на самом деле не хочешь ни о чем спрашивать у нее, а, Кэресел? Ты боишься того, что она тебе может рассказать! Но я уверена, что мы никогда не… о, чтоб тебя, Иккадора.

Склонный к философским размышлениям рассказчик спрашивает себя: следует ли всем нам жить в этом постоянном страхе? В один прекрасный день каждый из нас может обнаружить, что другие люди совершенно реальны, что они полностью отличаются от нас самих и, как следствие, полностью неуязвимы. После того, как эта реальность, эта фундаментальная разница будет доказана, человек поймет: другим нет дела до того, чего он от них хочет.

Разоблачение тайны Хэтти должно было послужить для Каро таким доказательством. Ведь тайны являются неопровержимым доказательством существования чужого, личного мира, не так ли? И тогда Хэтти станет настоящей и, следовательно, чужой; она больше не будет некоей восхитительной ожившей фантазией Каро. И Каро знала, что произойдет тогда с ней самой; она уже видела это, она помнила, что случилось, когда она близко узнала другую девушку, другую могущественную ведьму. Каро узнает Хэтти, и поэтому Хэтти станет реальной, и Каро с абсолютной ясностью и абсолютным ужасом понимала, что это будет конец. Потому что – естественно, ты уже догадался, в чем дело, дражайший читатель, – Кэресел после стольких лет одиночества испытает желание быть любимой.

А она не была уверена в том, что Хэтти способна любить.

– Но я-то способна, – произнесла Каро, обращаясь к пустому коридору.

Она почувствовала себя так, словно ей снова было шестнадцать лет; она сплетала и расплетала пальцы, хрустела суставами, переминалась с ноги на ногу.

– Я очень люблю тебя, Кэресел. Поэтому я хочу, чтобы ты сейчас проявила силу воли. Мы не позволим Икке победить вот так, не позволим. Я отказываюсь. – И Каро, чувствуя, как дергается глаз, желудок сводят спазмы, а сердце упало куда-то прямиком в сапоги, кивнула стене.

И зашагала к выходу во двор.

Когда она проходила через неосвещенную чайную комнату, у нее возникло чувство, что она – фея, которую посадили в стеклянную шкатулку для драгоценностей и поставили на высокую и темную полку, чтобы кошка не смогла до нее добраться. Каро вышла из павильона на улицу и подумала, что ей необыкновенно повезло. Уже во второй раз за последние две недели она обнаружила Хэтти за редкостным занятием: королева стояла на коленях на траве, без обуви, создавая монстра.

Каро ждала. Хэтти выпрямилась и испустила едва слышный вздох. Связь с новым Святым была разорвана. Потом королева оглянулась и посмотрела в сторону Каро, но определенно не на Каро; нижняя часть ее лица была залита магией, руки были по локоть в крови Святого, черные капли стекали с пальцев на землю.

– Кэресел, – как всегда, очень тихо приветствовала ее Хэтти.

Кэресел, несмотря на слабую тошноту, хотелось визжать от восторга при виде этой сцены, такой идеальной, безмятежной и кровавой. Хэтти стояла на коленях в траве с отстраненным выражением лица, вся в крови и магии, а Святой под ее равнодушным взглядом заворочался, зашевелил конечностями и начал подниматься с земли.

– Мне очень не хочется отвлекать вас, онни, – произнесла Каро.

Взгляд королевы на мгновение остановился на созданном ею Святом, и тот содрогнулся – очевидно, она дергала за нити в новых швах, чтобы удерживать его на расстоянии. Потом она сделала знак Каро подойти и сесть рядом; ведьма-ворона поспешила приблизиться и уселась на влажную от крови траву.

– Я вижу, все лепестки Иккадоры уже переварились, – заметила Хэтти.

Потом, по-видимому, сделала что-то с ощущением равновесия у Святого. Тот издал странное карканье и, подобно зданию со сгнившими опорами, повалился назад, в воду, утопив при этом несколько плавающих фонариков.

– Больше не спутаны, нет чужих богов…

Каро не совсем поняла, что это означает, но все равно произнесла гордо, четко и ясно:

– У меня ускоренный обмен веществ. Вижу, вы тоже не сидели сложа руки.

– Да, странные настали времена… А как ты провела этот вечер?

– Искупала Иккадору, потом уложила спать.

Кэресел сжимала и разжимала кулаки. Вопросы крутились в голове. Знакомый голос раздраженно произнес: «Хэтти – загадка, и мне нравится, что она для меня загадка. Мне не нужна правда. Не нужна. Я говорю тебе, Кэресел, мне это не нужно».

Когда-то Каро точно так же боялась ближе познакомиться со Страной Чудес.

Она получила свои головы Святых, получила своих богов, свое разбитое сердце, свои нити, чтобы сшить