Суровая расплата. Книга 1: Тень среди лета. Предательство среди зимы - Дэниел Абрахам

Семай провел пальцем по краю доски, там, где когда-то ее касался Манат Дору, оценил наступающий фронт белых и выстроил свою линию защиты из черных фишек. Те же фишки передвигали давно умершие поэты, игравшие в эту же игру с существом, которое теперь сидело напротив Семая.

И с каждой одержанной победой подчинение духа обновлялось, становилось еще крепче.

Это была превосходно продуманная стратегия, хотя бы потому, что пленение, помимо всего прочего, сделало Размягченный Камень очень слабым игроком.

Буря стихла, Семай потянулся и зевнул. Размягченный Камень, гневно сверкая глазами, смотрел на свои фишки.

– Проигрываешь, – заметил Семай.

– Знаю, – отозвался андат рокочущим, как сход горной лавины, голосом, что было одним из поэтических воплощений камня. – Но неотвратимость поражения не лишает достоинства тех, кто продолжает бороться.

– Хорошо сказано.

Андат пожал плечами и улыбнулся:

– Можно позволить себе пофилософствовать, когда проигрыш ведет к тому, что ты переживешь противника. В эту игру проигрываю я. Ты ее выбрал. Но мы играем и в другие, а в них я не так уж и плох.

– Не я выбрал эту игру. Мое двадцатое лето еще впереди, а у тебя их было больше двухсот. Когда ты начал играть, мой дед меня еще и в мыслях не держал.

Андат изобразил мощными руками жест несогласия.

– Мы с тобой всегда играем в одну и ту же игру. А если ты вначале был кем-то другим, это твои трудности.

Они никогда не начинали разговор, пока исход игры не был предрешен. Готовность андата к беседе была таким же верным признаком окончания партии, как и наступившая в сознании Семая тишина. Но последний ход еще не был сделан…

И тут в дверь громко постучали:

– Я знаю, что ты там! Давай же, просыпайся!

Услышав знакомый голос, Семай вздохнул и встал из-за игрового стола.

Андат сосредоточенно смотрел на доску, и поэт не сомневался в том, что соперник не сдается, ищет способ выйти из безнадежной ситуации. По пути к двери Семай дружески похлопал его по плечу.

– Я этого не потерплю! – возмущенно выпалил краснощекий толстяк в ярко-синей мантии с богатым желтым шитьем, как только перед ним отворилась дверь.

На шее у толстяка висела медная цепь – знак занимаемой должности.

Семай не впервые подумал, что Баараф был бы на своем месте в качестве управляющего каким-нибудь торговым Домом или фермой, а не здесь, среди знати утхайема.

– Вы, поэты, слишком много о себе возомнили! Раз заполучили в подчинение андата, значит вам все дозволено? А я пришел сказать тебе, что это не так.

Семай принял позу приветствия и отступил в сторону, впуская толстяка.

– Я ждал тебя, Баараф. Вижу, чего-нибудь перекусить ты не захватил.

– У тебя слуги для этого есть.

Баараф уверенным шагом вошел в просторную комнату и, как обычно, жадно оглядел полки с книгами, свитками и картами.

Андат посмотрел на него снизу вверх, медленно растянул губы в улыбке и вернулся к доске с фишками.

– Я не желаю, чтобы в моей библиотеке болтались неизвестно откуда взявшиеся невежды.

– Что ж, будем надеяться, что наш друг, направленный сюда даем-кво, окажется неплохо образованным.

– Тебе лишь бы перечить. Вот он явится сюда и будет рыться, совать повсюду нос, а ведь ты знаешь, что в моей библиотеке есть очень старые книги, плохое обращение их погубит.

– Может, сделаешь копии? Тогда оригиналы останутся в целости и сохранности.

– Именно этим я и занимаюсь, но ты ж знаешь, копирование требует уйму времени и терпения. Нельзя просто привести с улицы писцов-недоучек и усадить их за бесценные книги Империи.

– Баараф, как ни старайся, ты не справишься в одиночку. Это попросту невозможно.

Библиотекарь сердито посмотрел на Семая, но глаза заблестели.

Андат тем временем двинул вперед белую фишку, и в голове у Семая снова зашумело. Хороший ход.

– Ты придаешь какой-то мысли форму человека, заставляешь ее выделывать всякие фокусы и потом рассказываешь мне, что возможно, а что нет? Сам-то себя слышишь? В общем, я предлагаю сделку, если ты…

– Погоди со своей сделкой, – сказал Семай.

– Если ты просто…

– Барааф, или умолкни, или уходи. Мне надо закончить партию.

Семай уселся за игровой стол. Андат вздохнул.

Белая фишка открыла возможность продвижения другим, прежде заблокированным. Семай нахмурился: никогда еще андат не делал подобных ходов.

Исход игры предрешен, андат не сможет провести свои фишки к цели раньше, чем черные достигнут своей. Но пока не заявился библиотекарь, все было гораздо проще.

У Семая покалывало пальцы. Он проделал в уме следующие пять шагов и решительно двинул черную фишку вперед, так что она преградила андату самый короткий путь к цели.

– Отличный ход, – сказал наблюдавший за игрой библиотекарь.

– Чего ты от меня хочешь? Просто скажи – я отвечу отказом и смогу дальше заниматься своими делами.

– Сделка такая: я предоставляю поэтишке полный доступ в мою библиотеку, а ты соглашаешься отдать мне твою коллекцию. Разумнее хранить все книги и свитки в одном месте – так их проще систематизировать.

Семай принял позу благодарности и сказал:

– Нет. А теперь уходи. Мне надо доиграть.

– Да ты сам подумай! Если я…

– Во-первых, ты предоставишь Маати Ваупатаю полный доступ в библиотеку, потому что так тебе велели дай-кво и хай. И во-вторых, я ничего не решаю, со мной даже никто не советовался по этому поводу. Ты же не идешь к ювелирам, когда тебе нужен ячмень? Вот и ко мне не приходи, чтобы выторговать уступки в деле, с которым я никак не связан.

На лице библиотекаря промелькнула искренняя обида. Размягченный Камень прикоснулся к белой фишке, но сразу убрал руку и снова задумался.

Библиотекарь изобразил крайне формальную просьбу о прощении.

– Нет, это ты меня прости, – сказал в ответ Семай. – Я не хотел грубить, как сварливая жена фермера, просто ты пришел не вовремя.

– Ах да, конечно. От исхода этой твоей детской игры зависит судьба мира. Сиди-сиди, я закрою за собой.

– Мы можем поговорить позже, – сказал Семай в спину уходящему библиотекарю.

Дверь затворилась, и Семай остался наедине со своим пленником, или подопечным, или вторым «я».

– Он не очень-то хороший человек, – пророкотал Размягченный Камень.

– Так и есть, – согласился Семай. – Но друзей не выбирают. И да оградят нас боги от мира, где любовь достается только тем, кто ее заслуживает.

– Неплохо сказано, – похвалил андат и сделал уже предугаданный Семаем ход.

После этого игра быстро подошла к концу.

На завтрак было жаркое из баранины с