Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов

магическое заклинание… но огонь начал потухать не сразу. Сначала они с парнишкой вырвались в чистый коридор; затем бьющие из стен струи утратили напор, выжигая фрагменты пола и стен обленившимися струйками; и только после этого сошли на нет.

Раскаленные, стены коридора-ловушки сияли. В нимбах синеватого огня догорали потеки на спинах комбинезонов. Мартин опустошенно рухнул на колено, разворачивая сжатый в руках сверток, и вынул баллон портативного огнетушителя.

Упругая полоса рыхлой белой пены ударила в Карима, и тот завертелся на месте, подставляя подкопченные бока. Когда Данст убедился, что огонь на костюме имплицитора окончательно утих, вылил остатки пены на себя.

Наспех осмотрев поклажу, пешки отошли на десяток шагов вниз по легкому наклону коридора.

Из разорванных потайными дверями стен сиротливо торчали погасшие жерла почерневших стволов «Шторма». Мартин в последний раз оглянулся на дорогу огненного безумия, созданного оператором Финукейна, и осторожно снял маску, вдыхая раскаленный воздух.

Поправил на шее ларингофон, помог Найджелу сорвать душный капюшон и сухо прокашлялся.

— Парни, это «Саламандры»… — прошептал он передатчику. — Держитесь, мы вступаем в игру.

Зентек метался по залу.

Приседал за перевернутыми кухонными столами. Отступал к металлической стойке кухонного комбайна. Менял позицию, не решаясь совершить первый удар.

Он почти не стрелял. С его угла атаки был виден лишь совсем небольшой кусок генераторного зала, а противник — пулеметчик Данста, лупивший от противоположной стены, — наконец-то замолчал. Настало время контратаки. Сам Киллиан бросился в бой, уверенный в успешном завершении своего оборонительного плана. И не один — если верить переговорам, в последнюю связку ирландец взял с собой Леандро Байна.

Но Анджей Зентек не спешил покидать кухню.

Потому что всецело доверял чутью, частенько позволяя ему взять верх над логикой и преданностью. Особенно, когда жизнь загоняла его в дыры, подобные этой столовой-кухне, из которой вел единственный выход, если не считать заблокированных аварийных лестниц и грузовых продуктовых подъемников, в любом из которых не поместится и ребенок.

Изредка выпуская в коридор одиночные, он не мог найти себе места, тщетно анализируя причину беспокойства, не отпускавшего в последний рывок. Нет, Анджей Зентек не был трусом, за карьеру пешки уже неоднократно заглянув смерти в самые зрачки… Тут было что-то другое…

Стволом винтовки Доппельгангер вытолкнул свинченную решетку, и она грузно рухнула на крышку электронной мультиварки. По пустынным залам кухонных помещений, куда звуки стрельбы долетали не так сочно, понеслось гулять эхо грохота. И лишь когда Карим и Данст торопливо покинули вентиляционный проход, тараканами спускаясь со стены в лабораторные кухни, Анджей вдруг понял, почему интуиция не позволила ему уйти…

— Киллиан, у меня движение… Радольский, что происходит⁈

— Ты спятил, Зентек? — перебивая Киллиана, в передатчике глухо щелкал «Кел-Тек». — Ты мне нужен в центральном зале! Срочно!

— Картинки нет, командир, — слова Радольского пробивались сквозь надрывный кашель. — Зентек, что происходит?.. Ты видишь мои камеры? Две из них «приморожены», какого черта⁈

— Не вижу, Бесарт…

Зентек вскинул винтовку и медленно обошел стойку. Двери в кухонную зону — там наемники и работники лабораторий могли приготовить себе нехитрую еду из заказанных извне продуктов, — были плотно прикрыты.

— Киллиан, я что-то слышал. Клянусь, тут кто-то есть, держу позицию…

Руки Анджея подрагивали. Он чувствовал себя ребенком, осознавшим, что обязан открыть стенной шкаф и только так убедиться, что никакие чудовища его не населяют.

— Этого не может быть! — это Финукейн. — Бесарт, «Шторм» отработал?

— На все сто, босс… там не выживет даже микроб…

— Анджей, срочно оценить… проклятье! — Киллиан, судя по дыханию, пробежался и упал. Со стеклянным хрустом взорвалось что-то хрупкое и ценное. — Проверишь, и быстро сюда, мы теряем инициативу! Байн, сукин сын, где ты⁈

Зентек медленно двинулся к двустворчатым «ресторанным» дверям, осторожно огибая терминалы заказа и автоматы по розливу кофейного напитка.

— Радольский? — тихо спросил он, но на частоте оператора стояла мертвая тишина. — Радольский? — шепотом повторил Анджей. — Мне срочно нужна корректировка с твоих камер…

В глубине кухонных лабиринтов щелкнул рубильник аварийного освещения.

Столовая погрузилась в густую тьму.

Дуэль снайперов в городских условиях подчиняется одним законам.

В пересеченной местности — совсем иным.

Но и в том, и в другом случае у стрелков есть возможность выжидать, пользоваться оперативным простором, маскироваться и снова выжидать. Побеждает тот, кто терпеливее, умеет лучше прятать себя и оружие, и способен предугадать следующий ход врага.

Когда противники разделены двумя десятками метров, разбитыми столами, терминалами, иссеченными кольцами силовой установки и ошметками балконных ограждений, остается только последнее…

Кольт хитрил.

Он перекатывался, двигался в рваном непредсказуемом ритме и бил с вытянутых рук при помощи видеоразведчика, меняя траекторию выстрела и не позволяя вычислить свое местоположение. Порох старался действовать наверняка, надолго пропадал в глубине балюстрады, лишь изредка, тоже не поднимая головы, отстреливаясь на звук с поднятых рук.

Фаусто помог напарнику, пусть даже совсем ненадолго, но прикрыв австралийца пистолетным огнем. Связав Финукейна, он дал Джастину возможность полностью сконцентрировался на русском снайпере. Теперь, выглядывая из-за терминалов, похожих на решето, тот пытался угадать, откуда враг появится в следующий раз. Патронов не жалел, накрывая балкон долго и кучно, и уже через пару секунд молниеносно отползал на новую позицию, все ближе и ближе сдвигаясь к генератору.

Порох почувствовал, что начинает выматываться.

Отполз по усеянному гильзами полу, недоумевая, отчего двойка командира при поддержке поляка все еще не ударила по ублюдкам внизу. Атака с правого фланга задерживалась по вине хорька… Киллиан, вступивший в бой, практически сразу же оказался заблокирован.

Облизав губы, Алексей хладнокровно оценил, что теперь вражеские пули все чаще ложились совсем поблизости от него. И еще — вот проклятье! — он никак не успевал поймать врага своим одиночным бронебойным, чтобы раз и навсегда вывести пешку из игры…

Отстегнув с плеча гранату, Порханов дождался нового этапа маятникового качания, в которое они играли с Кольтом. Отвернулся от осколков, ударивших в открытое лицо, и вместо ответного выстрела по пологой дуге зашвырнул за силовую установку упругий шарик шокового заряда.

— Граната, — пробормотал он в микрофон, очень надеясь, что Финукейн его услышал.

Впрочем, победителей не судят… Если взрыв даст русскому возможность уложить бойца Доппельгангера, Киллиан его еще похвалит.

Порох вскинулся, даже сквозь плотно сомкнутые веки ощутив ярчайшую вспышку. Плотно прижался лицом к прорезиненной полумаске прицела, готовый реагировать и стрелять со скоростью безупречного армейского механизма. И не успел…

Выматерился и упал, едва не угодив под очередь — стрелок Данста стоял