Тот, кто пришел из завтрашнего дня (1-11часть) - Алёна1648

Он сделал паузу, пристально глядя на Мирослава, словно ждал, уловит ли тот скрытый смысл.

— В каком смысле? — спросил Мирослав, наклоняя голову.

— В самом простом, — Дмитрий Николаевич медленно откинулся на спинку кресла. — Он мыслил шире, чем мы все. Он видел дальше. Понимал, что мир не ограничивается теми правилами, которые нам вбивают с детства. Но понимаете, Миргородский, такие люди долго не задерживаются в системе.

Мирослав невольно задержал дыхание.

Слова легли тяжело, как будто холодный металл коснулся кожи. Дмитрий Николаевич говорил слишком спокойно, слишком обыденно для таких вещей. Он не предостерегал, не угрожал, даже не жалел. Он просто констатировал факт — точно уже видел это много раз.

— Но я хочу, чтобы у вас получилось, — добавил он после паузы, и эта фраза прозвучала почти неожиданно.

Мирослав поднял взгляд.

Впервые за весь разговор ему показалось, что Дмитрий Николаевич говорит искренне. Что за этим не скрывается ничего, кроме человеческого желания помочь. И это было странно. Странно — потому что в этом мире всё имело цену. Внимание, поддержка, доброта — всё имело свой вес, свою обратную сторону.

Мирослав медленно выдохнул, позволил себе слегка откинуться назад.

— Я ценю вашу поддержку. Правда.

Слова прозвучали легко, но на сердце вдруг стало тяжело.

— Но мне кажется, что я уже оказался в этой системе настолько, что выйти из неё будет трудно.

В этих словах было больше правды, чем он хотел бы признать.

Дмитрий Николаевич внимательно посмотрел на него.

— Трудно, но не невозможно, — сказал он почти тихо.

Эти слова прозвучали неожиданно мягко, но в них было что-то пророческое.

Мирослав почувствовал, как внутри что-то сжалось.

Эта система уже смыкалась вокруг него. Она уже приняла его в себя, вплела в свою ткань, как вплетает нить в узор — и теперь, даже если выдернуть, останется след, останется пустое место.

Но мог ли он всё ещё сделать шаг назад?

Или уже было поздно?

Он посмотрел на Дмитрия Николаевича, пытаясь понять — это простые слова или в них есть что-то ещё?

Но старый врач только смотрел в ответ — выжидающе, оценивающе.

Мирослав не мог понять, надеется ли тот, что он найдёт выход. Или уже знает, что выхода нет.

Мирослав медленно провёл ладонью по краю стола, чувствуя под пальцами тёплую шероховатость древесины. На мгновение он задержал этот жест, словно хотел что-то сказать, но передумал. В этом разговоре было что-то неуловимо важное — не просто слова, не просто обмен репликами, но некий скрытый смысл, который пока ускользал, оставаясь на грани осознания.

Дмитрий Николаевич смотрел на него спокойно, но за этой внешней невозмутимостью скрывалось нечто большее — может быть, ожидание, может быть, молчаливое понимание. Это был тот редкий случай, когда человек не торопит, не давит, но даёт пространство, позволяя сделать шаг самому.

Мирослав понял, что Дмитрий Николаевич не враг. Возможно, он даже союзник. Или, по крайней мере, тот, кто не станет вставлять палки в колёса.

Он медленно встал, движением, не лишённым определённой решительности, но в то же время осторожности, будто проверял, насколько твёрда эта земля, по которой он ступал.

— Спасибо за разговор. Иногда нужно просто услышать разумное слово.

Дмитрий Николаевич слегка улыбнулся — едва заметное движение уголков губ, но в этой улыбке было что-то человеческое, тёплое, почти родственное.

— Удачи, доктор Миргородский. Удачи и стойкости.

Слова прозвучали сдержанно, но в них было нечто большее, чем просто вежливое прощание. Возможно, это была искренняя поддержка. Возможно, это был намёк на то, что впереди Мирославу потребуется и удача, и стойкость, если он намерен продолжать свой путь.

Мирослав кивнул, на секунду задержался в дверном проёме.

Что-то во взгляде Дмитрия Николаевича останавливало. Или, может быть, внутри него самого было что-то, что не позволяло просто так уйти.

Он вышел, оставляя за собой ощущение чего-то важного, но ещё не до конца осознанного.

Коридор встретил его приглушённым светом, мерцающими электрическими лампами, чуть дрожащими от перепадов напряжения. Воздух здесь был другим — холодным, стерильным, пахнущим чем-то лекарственным и одновременно пустым.

Шаги раздавались глухо, отдаваясь в сводах длинного прохода, где двери закрывались одна за другой.

Дмитрий Николаевич смотрел ему вслед, размышляя.

Этот человек был не просто врачом.

Он был кем-то большим.

И, возможно, тем, кто действительно может изменить многое.

Глава 43

Знаки на пути

* * *

Мир медленно пробуждался от сна, но больница жила по своим законам — здесь утро не наступало и ночь не уходила, а существовала лишь цепь событий, одна за другой вплетающихся в бесконечную ткань человеческих страданий. Сквозь мутные стёкла просачивался слабый, рассеянный свет, но он не приносил тепла. Коридоры оставались холодными, воздух — тяжёлым от лекарств и тревоги, которая, казалось, впиталась в стены.

Приёмная наполнялась людьми, но никто не говорил громко. Они сидели, кто-то нервно теребил рукава потёртого пальто, кто-то беспокойно смотрел в пол, будто ища там ответы на неразрешимые вопросы. Здесь всегда было так. Люди приходили с болью, но редко уходили с облегчением.

Мирослав сидел за столом, пробегая взглядом по рядам цифр и диагнозов, но мысли его блуждали далеко от этих строчек. Внутри было странное ощущение — будто день уже предрешён, будто что-то важное, почти судьбоносное ждёт его за дверью. Это было знакомое чувство, то самое, которое охватывает, когда ты стоишь на пороге чего-то неизбежного, но не можешь этого назвать.

Он провёл рукой по лицу, задержался на висках, словно пытаясь стряхнуть усталость, которая засела в нём глубже, чем могло показаться. Рабочие дни вытягивались в сплошной поток, не оставляя пространства для размышлений, но сегодня… Сегодня что-то было иначе.

Стук в дверь был резким, почти нетерпеливым.

Он поднял взгляд, когда в проёме появился медбрат — молодой, но уже научившейся носить на лице выражение осторожной сдержанности. В руках он держал карточку, но даже не взглянул на неё — будто уже знал, что там написано.

— Доктор Миргородский, вас ждёт пациент. Очень важная персона.

Голос его был ровным, но