Бес лести предан - Элиот Лилит

Он уже примеривался к прыжку.

– Подождите! – Алексей схватил его за руку. – Если вы так уверены, что у мадам Шевалье шкаф ломится от скелетов, разве это не опасно?

– Ты слишком много беспокоишься.

Алексей перекосило от его беспечного тона, но пока здравый смысл разгневанно верещал, исходящая от Александра теплая уверенность глушила доводы разума.

– Не волнуйся. Если что пойдет не так, я крикну, и ты, как всегда, примчишься мне на выручку. Так?

– Так, – бездумно кивнул Алексей.

Александр отвернулся, и мираж распался, но было поздно – он уже взбирался по водосточной трубе.

Алексей устало привалился к стене и закрыл лицо рукой. Плеск реки вдалеке, шорох тощих кустов и едва различимый шелест голосов из окна нагоняли дремоту. Вернувшись в столицу, Алексей первое время старался не отходить от здорового распорядка дня, к которому привык в Грузино, но скоро уже снова засиживался за бумагами до глубокой ночи и забывал вовремя поесть. Он старался не жечь много тьмы, но и только – упорно трудиться без всякой меры могут и обычные люди. Его величество работает без устали, значит и Алексей должен.

«А «очень доверяют» все равно Палену…»

Чтобы отвлечься, Алексей еще раз прокрутил в голове все сказанное Александром. Странные отметины на руке мадам Шевалье, их необъяснимый и якобы знакомый Александру зов, шкатулка, каким-то образом вызвавшая пожар… Что же на самом деле произошло в театре? Может, какой-то хитроумный механизм в шкатулке?

Алексей попытался ее представить. Вещицы мадам Шевалье должны быть такими же маленькими и изящными, как она сама, но почему-то воображение нарисовало тяжелый ящичек, покрытый темным лаком: простой и крепкий. Он представил, как Александр вертит его в руках, охваченный любопытством и уверенный, что не составит никакого труда разгадать загадку таинственной парижанки. Как подцепляет крышку ногтем, нетерпеливо распахивает – только чтобы наружу вырвался столп пламени…

Нет. Какой бы ошеломительно ужасной ни была эта картина, что-то не сходится. Если бы огонь вырвался из шкатулки, Александр первый бы и пострадал, а у него даже ресницы не обгорели. Здесь что-то другое…

Алексей снова прислушался. Скривил губы, заслышав тихий смех и по привычке кадетских лет чуть не приняв его на свой счет. Ну зачем Александр полез в лисью нору? Если подозревал в чем-то мадам Шевалье, нужно было отдать ее на растерзание Тайной экспедиции – уж там-то добились бы ответов. Но Александр для такого то ли слишком самоуверен, то ли слишком благороден. Конечно, не ему ведь стоять под окнами и грызть ногти от тревоги…

Сверху снова послышался шум. Алексей вскинул голову, но с его места окно выглядело тонкой черной полоской. Пришлось отойти на несколько шагов. Это он вовремя: снова раздался шум, и из темного прямоугольника выплыл стройный силуэт. Александр без труда соскочил на подоконник этажом ниже, потом еще на один и, снова уцепившись за трубу, с ловкостью комнатной обезьянки скользнул на землю. Отступление выглядело даже слишком торопливым.

Из окна высунулась кудрявая головка мадам Шевалье. Даже в ночных потемках ее глаза горели яркой синевой. Над задним двором разнесся звонкий голосок:

– Как, уже? Русские всегда так скоропостижно отступают?

Александр отвесил ей шутливый поклон.

– Только перед крепостями, которые не хотят разрушить излишней поспешностью! – он стремительно развернулся на каблуках и прошипел Алексею: – Идем. Уведи меня отсюда.

Алексея не нужно было просить дважды: тьма сгустилась вокруг них, и, вырвавшись со двора на набережную, а оттуда – на соседнюю улицу, они стали неразличимы в царстве мрака.

– Вы в порядке?

– В полном, – глаза Александра холодно сверкали в темноте. – Но сомнений у меня не осталось. Эта женщина – большее, чем кажется на первый взгляд.

– И что это значит?

Александр тронулся с места, углубляясь в лабиринт окольных улочек. И наконец-то начал свой рассказ.

– Стоило мне увидеть метку на ее руке, как меня охватило то странное чувство, о котором я говорил. Но вы все ничего не замечали, и я не хотел тревожить его величество понапрасну, так что решил, что проще всего обыскать комнаты мадам Шевалье, пока она на сцене.

Алексей только головой покачал.

– Разве можно вот так навстречу неизвестному бросаться? Хоть бы меня предупредили…

– Времени не было, да и шанс выпал больно хороший – все так увлеклись спором с госпожой Нелидовой… Так что я незаметно отлучился, притворился пустоголовым офицером, у которого назначено свидание с одной из актрис, и выспросил у проходящего слуги, где комнаты тех, кто живет прямо в театре. Мне повезло – все так суетились из-за приезда императора, что я без труда проскользнул, куда нужно. Комнаты Шевалье, конечно, были заперты, но простецкими замками. Я взломал дверь и…

– Вы умеете взламывать двери?!

– Конечно, умею. Я же не Константин, чтобы их вышибать. Если бы ты знал, сколько в Зимнем дворце дверей, куда бабушка в детстве не дозволяла нам совать нос… Так вот, я проник в гардеробную мадам Шевалье. Нет места надежнее, чем ворох женских платьев: почти любой потеряет терпение еще обыскивая первый десяток. Это мне тоже бабушка говорила. И веришь ли, на втором десятке мне улыбнулась удача – под пышным подолом пряталась шкатулка. Лучше всего было бы унести ее с собой и вскрыть со всеми предосторожностями уже в безопасном месте, но сам знаешь, какие узкие у нас мундиры, под ними ничего не спрячешь. Так что я решил открыть ее прямо там.

– Ну и глупость! Там могла быть отравленная игла или…

– Глупость, конечно. Но я просто не мог устоять, понимаешь? Она меня будто звала. Так что… я ее открыл.

– Тоже взломали?

– Нет, – Александр покачал головой, переступая через широкую лужу. – Это самое странное. На ней не было никаких замков. Я искал потайную скважину, но ее не было. Она просто не открывалась. Это еще сильнее разожгло мое любопытство. Внутри, судя по звуку, были только бумаги, и раз кто-то так заморочился, чтобы эти бумаги спрятать, значит, там крылось что-то важное. Я еще несколько минут пытался подцепить крышку, сначала пальцами, потом чем под руку попадется, но ничего не помогало. Тогда меня посетила странная идея. Не спрашивай, откуда, сам не знаю. Но я наполнил ладони царским огнем и пустил его в шкатулку, самую малость. И это сработало. Ничего не щелкнуло, не переменилось, но я почувствовал, что сжег какую-то печать, удерживавшую крышку. Уже тогда следовало заподозрить неладное, но я… я просто ее открыл.

Алексей замер, не завернув за