Бес лести предан - Элиот Лилит

но почти ничего не смог разглядеть. Ночь вокруг была жирнее и гуще, чем на остальной палубе – казалось, луна и звезды отказываются проливать свет на худую фигуру говорившего. Только горделивый профиль и выступал из облака тьмы.

– Именно потому, что я ученый, я и говорю вам это, – не унимался Герман. – Я знавал нескольких гершварцев, ни один из них не собрал бы достаточно тьмы, чтобы скрыть хотя бы один корабль. Я из лучших побуждений вас предупреждаю: вы ведете своих людей на смерть.

В черном профиле прорезалась улыбка – тонкая, как лезвие кинжала.

– В этом и состоит твоя ошибка. Я не такой, как другие.

Он еще не договорил, а краски уже отхлынули от мира: исчезла синева моря и ночного неба, выцвела желтизна луны, потухло холодное сияние звезд. Больше не различить было ни силуэтов людей, ни очертаний корабля, ни расплывчатых форм бесов – все слилось в единую черную завесу, окутавшую корабли и море вокруг них. Сквозь эту завесу снова прозвучал холодный голос:

– Посмотрим, как адмирал Нельсон найдет меня теперь.

Алексей не боялся темноты – он проводил в ней больше времени, чем на свету. Но в объятиях этой тьмы его прошибла дрожь. Он будто забрел в чужой двор, охраняемый свирепыми псами, и по низкому рычанию у самого уха понял, что сегодня те спущены с цепи.

Алексей попятился, ощутил под икрой скрипучий корабельный борт и с коротким вскриком перекувыркнулся через него навстречу волнам.

Белый росчерк мелькнул перед глазами, будто крыло бабочки. Он лежал на траве подле уже знакомого юноши-флейтиста и бормотал на сбивчивом немцком:

– Я никогда прежде такого не испытывал, даже подле вашего отца. Ваш свет… Он зовет мою тьму, и с каждым днем они точно сплетаются все прочнее и прочнее. И это так… так правильно. Мы будто играем одну ноту в разных октавах, вы понимаете? Мы будто созданы для того, чтобы звучать вместе.

Смех юноши зазвенел серебряным колокольчиком.

– Мой дорогой друг, даже если бы в мире нашлось еще с полсотни таких же «нот», я не пожелал бы звучать в унисон ни с кем, кроме тебя.

Картинка осыпалась высохшими лепестками белой розы, и Алексей с прерывистым вздохом проснулся.

Глава 60. Объявление войны

Хотя светила полная луна, короткие дорожки пороха едва виднелись на притоптанном песке. Алексей выбрал безлюдное место вниз по Неве, за версту от ближайших обветшалых развалин, где некогда пытались жить люди. Под ногами – песок и камень, с одного бока – воняющая илом река, с другого – пустынный пляж. Пожара случиться не могло.

Алексей выбрал порох, а не дерево или бумагу, не только потому, что поджечь его было легче, но и с дальним расчетом, что если совершит какое-нибудь открытие, сразу можно будет применять в бою. Но до этого далеко – пока он не знал и с какого бока подступиться. Алексей вдохнул предостаточно темных тварей, но как их использовать?

Сперва пытался поджечь порох простым усилием воли, он ведь силой мысли притягивал бесов или искал источники света и тьмы. Но сколько ни бился, сколько ни настраивал себя на разные лады – ни искорки не мелькнуло. Тогда Алексей поймал пролетавшего мимо беса и прокатил его по дорожкам. Бестелесный черный шар ни в какую реакцию с чужим миром не вступил. Алексей чертыхнулся. Ну да, если бы одного присутствия бесов было достаточно, все пороховые склады в мире уже десять тысяч раз взлетели бы на воздух. Нет, если что-то и может сработать, оно должно прийти от него. Он – Темный. Стоит же это хоть чего-то.

На людей сила работала через прикосновение. Очевидной идеей было дотронуться черными пальцами до пороха и пустить в него тьму так, как он пускал ее в людей. Наверняка Александр именно так бы и поступил – и, скорее всего, остался бы без пальцев, а то и без руки. Заповеди артиллериста – точные расчеты, а какие тут могут быть расчеты? Даже с такими крохами пороха, лежащими шагах в десяти от него, Алексей не чувствовал себя в безопасности.

Вместо того, чтобы совать пальцы в пасть спящему льву, Алексей попробовал выпустить тьму из руки не размытым облаком, но направленным лучом. Император делал так с царским огнем, почему бы и здесь не сработать? Но ничего не вышло, бесы попросту отказывались покидать его тело. Алексей призвал на помощь клокочущий гнев: подумал о надменных гримасах Толя, о самодовольных ухмылках вездесущего Кутайсова, об Андрее, снова позабывшем старшего брата, о проклятом Палене, услужливо подхватывающего любые поручения императора так, будто не было других людей, способных за них взяться…

Ярость ворвалась в душу привычной гостьей. Черный огонь в груди запылал ярче, по рукам и ногам волной прокатилась сладкая мощь. Но вместо того, чтобы вылететь пушечными ядрами, бесы лишь плотнее окутали тело вторым слоем кожи. Сквозь шум крови в ушах донесся стук копыт.

Алексей обернулся. К нему стремительно приближалась всадница в черно-белом плаще.

– Я смотрю, вы тут весело проводите время, – выдохнула Нелидова с брезгливой оторопью, будто обнаружила его купающимся в болотной жиже. – И это у меня еще репутация чудачки!

– Я занимаюсь важными делами, – огрызнулся Алексей, немедленно отрекшись от принятого секунду назад решения ничего не объяснять и не оправдываться.

– Понимаю, – кивнула Нелидова. – Достойное дело для любого уважаемого мужа: пойти в полночь на безлюдный берег Невы и, нахлебавшись бесов, загадочно смотреть себе под ноги с багровым от натуги лицом. Я надеюсь, ваши важные дела все же не такие важные, как вызов от императора?

Алексей так и подскочил:

– Его величество хочет меня видеть?

– Его величество всех хочет видеть. Едем во дворец, сами все поймете.

– Вы не привели вторую лошадь.

– Во мне трех пудов веса нет, моя нас обоих выдержит. Залезайте.

Алексей замешкался.

– Это будет выглядеть…

– Да вам-то какое дело? – фыркнула Нелидова. – Боитесь, что опорочите свое доброе имя и вас замуж никто не возьмет? Генерал-квартирмейстер вы или трепетная девица?

Алексея беспокоило отнюдь не собственное имя, но после этих слов благородные порывы отшибло напрочь. Он молча вскочил в седло впереди Нелидовой и перехватил поводья. Та, как ни в чем не бывало, ухватилась за его плечи.

– Так-то лучше. Давайте, трогайте.

Алексея не нужно было понукать. Тихо заржав, лошадь сорвалась с места.

– Как вы меня нашли? – буркнул он, не оборачиваясь.

– Верите ли, настолько отчаялась, что наведалась в ваш недостроенный дом и вытрясла из рабочих, где вас, в случае надобности, велено