Жмурки 2 - Татьяна Зимина

Негромко кашлянул Гоплит.

— За то, что касается использования вас, Александр Федорович, против Шамана втёмную, приношу свои извинения. Отправить вас к нему в гости — моя идея.

— Идея? — я усмехнулся одной половиной рта. — Скорее предательство. Вы подставили меня, Гоплит.

— У меня не было другого выхода, — он не оправдывался. Просто объяснял. — В то время я был вынужден сотрудничать с Шаманом, или хотя бы делать вид, что сотрудничаю…

— И отдали ему меня в рамках укрепления дружбы народов, — яд так и сочился из моего голоса.

— Тебе ничего не грозило, Сашхен, — скучно пояснил Алекс. — Ты стригой, тебя почти невозможно убить. А Гоплит беспокоился за своих…

Ухо Валида дёрнулось столь явственно, что это заметили все.

— То есть, вы выбрали меньшее из зол.

Я начал постепенно успокаиваться. Нет, не так. Вдруг понял: а какой смысл? Злиться, выказывать недовольство?..

Они привыкли распоряжаться судьбами. Живя так долго, что годы сливаются в один длинный, ничем не примечательный день, они забыли, как это: ценить каждую минуту, каждый час. Им это всё равно.

— Меньших зол не бывает, Александр Фёдорович, — откликнулся Гоплит. — Любой выбор — это ответственность.

— Ну конечно, — я всё-таки не удержался. — Бросить на камни стригоя — не такой уж и плохой поступок. Ведь он всё равно уже мёртв.

Как только я это сказал, стало стыдно. Но Слово — не воробей…

Маша смотрела на меня во все глаза, и как только я это заметил, пожалел о сказанном ещё раз. Затевать свару при ребёнке…

А впрочем, девочка — такой же член нашей группы, как и другие. Всё время забываю об этом.

Наверное, срабатывает какой-то «комплекс защитника», вшитый в подкорку, закреплённый в подсознании годами внушений, что «девочек надо защищать».

Уж кого-кого, а Машу ТОЧНО защищать не нужно. Она самостоятельно и осознанно проникла в логово врага. А потом — так же самостоятельно — вышла из него, и вынесла ценную информацию.

Нет, я не имею в виду сообщение, которое я просил передать Антигоне. Оно давно утратило всякую актуальность.

А вот тетрадь, от которой шеф не отлипает ни на минуту…

Уловив мои мысли, Алекс поднял голову от плотных, бисерных строчек и подмигнул. У меня дёрнулась щека — нервы стали ни к чёрту.

— Я тут подумал, — закрыв тетрадь, шеф поднялся, и пользуясь тем, что движение наше было плавным и почти незаметным, встал в проходе. — Ты прав, Сашхен.

—?..

— Да, признаю: ты прав, мой преданный паладин, мой рыцарь без страха и упрёка…

— Алексашка, хватит ёрничать, — скрипуче оборвал его отец Прохор. — Говори, что хотел.

— Простите, святой отец, нервишки пошаливают, — коротко тряхнул чубом в сторону чудо-отрока Алекс, а потом вновь посмотрел на меня. Я уже ничего хорошего не ждал… — Так вот, дорогие друзья. Сашхен прав: пора открыть карты. Все вы, в той или иной степени, доверились мне, моей интуиции и моему таланту дознавателя, и я вам благодарен. Ибо мне требовалось время на подумать.

— Так не говорят, — вдруг буркнула Маша. Все обратились к ней. — Надо говорить: время НА раздумья. Или: время подумать, — нисколько не смущаясь, пояснило чадо.

На лице Алекса отразилась гамма чувств.

Признаться, я думал, что он взорвётся. И ляпнет что-нибудь на тему, что не ей, пигалице, учить отца русской словесности.

Хотя это я уже перегнул. Алекс — человек культурный, просто возьмёт, да и отшлёпает.

— Спасибо, звезда моя, — кротко улыбнулся шеф. — Прошу прощения, давненько не перечитывал хорошей литературы. Так, бишь, о чём это я?..

— У тебя было время подумать, дядя Саша.

Лицо девочки оставалось непроницаемым — с таким в покер хорошо играть. Лишь в глазах притаились едва заметные огоньки…

Она куда взрослее, чем хочет казаться, — подумал я. — Не потому что СТАРШЕ. Просто при её биографии, смело можно считать год за два.

— Вы хотели сообщить, Александр Сергеевич, что знаете, где обретается Шаман, — напомнил Гоплит. — И ещё, самое главное: КТО ЗА НИМ СТОИТ.

Вот теперь в салоне повисла мёртвая тишина. Даже Рамзес перестал спать и приоткрыл один глаз.

— Кто за ним стоит? — услышал я свой голос. — Значит, вы уже догадались?

Алекс нервно сглотнул, а затем оттянул воротник чёрной водолазки.

— Не то, чтобы догадался, — ответил он хрипло. Отец Прохор тут же протянул шефу фляжку, тот благодарно кивнул и отвинтив крышку, сделал глоток. В салоне поплыл запах французского коньяку…

Я покосился на чудо-отрока. Тот независимо пожал тощими плечиками.

На фоне светлого окна, профиль шефа казался вырезанным из чёрной бумаги.

— Скорее, дедуцировал, — продолжил Алекс куда более гладко. — Ты сказал, что Шаман несколько раз упоминал кого-то. Кого-то загадочного, неназываемого. Я тут подумал… и пришел к однозначному выводу. Это могут быть лишь…

— ОНИ, — кивнул Гоплит.

— Согласен, — скрипнул отец Прохор. — Больше некому.

И опять я остался в меньшинстве.

Ах да. Ведь ещё есть Маша.

Так что мы вместе ничего не понимаем: я и восьмилетняя девочка. Круто, правда?

Просто ты ещё очень молод, мон шер ами.

Я вздрогнул.

С тех пор, как я вернулся, Алекс избегал разговоров подобного рода. Мы общались исключительно вербально.

Иными словами, у тебя, поручик, просто нет необходимого опыта. Ты не прятался от Святой Инквизиции, не убегал от пиратов Барбароссы, не ворочал веслом на римской галере…

Вы тоже не ворочали веслом на галере, шеф.

Зато я был близким другом Великого Князя. Который, в своё время, посвятил меня в некоторые тонкости устройства мира…

Неожиданно у меня перехватило дыхание. В глазах потемнело, в груди сделалось тесно и больно — словно меж рёбер застряла иззубренная холодная сталь.

Наконец-то до тебя дошло, мон шер ами.

Он был вашим наставником, — я проглотил комок в горле и порадовался тому, что не говорю сейчас вслух. — Скопин-Шуйский был для вас тем же, кем вы являетесь для меня…

В тот день у меня было особенно отвратительное настроение, — я почуял в