Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

Первая из примыкавших к приемному залу комнат, доставшихся майтере Мяте, оказалась чем-то наподобие хозяйского кабинета. У дальней стены возвышался массивный, украшенный искусной резьбой письменный стол красного дерева, окаймленный по обе стороны полками с книгами, в основном (судя по заглавиям на корешках вровень с глазами майтеры Мяты) эротического, если не порнографического содержания: «Три горничных и их госпожа», «Потрясающие похождения некоего молодого человека в расцвете сил и его ослика», «Одоление строптивца»…

Майтера Мята отвернулась от полок. Интересно, каково это – жить здесь, в неволе у такого хозяина? Попытка представить себе житье обитавших в особняке женщин завершилась полной неудачей. Да, согласно суждениям круговорота, женщины они скверные, но это означает всего лишь, что ее линия обороны куда как прочнее, надежнее.

Вот странность: насколько она привыкла мыслить военными метафорами всего-то за несколько дней!

Следовало полагать, ящики стола могли бы многое рассказать о его владельце, ныне утратившем всякую значимость, но об Аюнтамьенто и тех, кто служит ему – ничего. Тем не менее майтера Мята выдвинула один наугад, заглянула в обнаружившиеся внутри бумаги (на тот или иной манер неизменно касавшиеся денег), захлопнула ящик и заодно проверила, не спрятан ли под столом, в проеме меж тумбами, чей-нибудь труп.

– Генералиссима!!!

Развернувшись столь быстро, что длинный черный подол одеяния вздулся пузырем, майтера Мята поспешила к дверям и выбежала в селларию.

– В чем дело, Твое Высокопреосвященство?

Изо всех сил сдерживающий рвущуюся на волю радость, Ремора встретил ее в дверном проеме.

– Я… э-э… мм… мой скорбный долг…

– Ты нашел тело. Чье?

– Мм… полагаю, покойного советника. Возможно, тебе… э-э… ни к чему его…

– Ни к чему его видеть? Но я должна взглянуть на него! С тех пор, как все это началось, я, Твое Высокопреосвященство, видела сотни мертвых тел. Тысячи.

А ведь некогда, совсем недавно, у нее не поднималась рука перерезать горло жертвенному козлу! Протискиваясь мимо Реморы, майтера Мята подумала, что это и сейчас далось бы ей нелегко, не говоря уж о том, чтоб заколоть человека, пусть даже врага, однако во исполнение составленных ею планов и отданных ею приказов восставшие заваливали трупами целые улицы…

– Я взял на себя… мм… ответственность? Вернее… э-э… смелость придать ему благопристойный вид. Перевернул на спину, э? И скрестил руки, прежде чем звать тебя.

Действительно, руки Потто, распростертого почти у самых ее ног, оказались скрещены таким образом, что прикрывали рану, оставленную в его теле пулей Песка чуть ниже грудины; длинные седеющие волосы рассыпались веером по роскошному хозяйскому ковру.

– По-моему, он… изрядно удивлен, – само собой сорвалось с ее языка.

– Несомненно, и… э-э… еще как! – Ремора откашлялся, прочищая горло. – Захвачен врасплох, а? Застрелен одним из своих же! Глазом… мм… моргнуть не успев. Как выражается мой протонотарий. Он, генералиссима… э-э… имя ему – Наковальня. Патера Наковальня… так вот, он… мм… пав жертвой чьей-то злой шутки… вбил себе в голову, будто вот-вот станет… э-э… преемником старины Кетцаля…

Майтера Мята, преклонив над убитым колени, осенила его знаком сложения и развернула порткарт покойного.

– Боюсь, лишился ума… мм… помешался, однако… немного отдыха, э? Немного отдыха, и в скором времени придет в себя. Генералиссима… э-э… а?

– Прежде всего, – объяснила майтера Мята, – внутри могут найтись достойные внимания бумаги. Во-вторых, здесь есть и деньги, с десяток карточек, а деньги нам очень, очень нужны.

– Понимаю… э-э… понимаю.

Карточки вместе с бумагами исчезли в недрах ее широкого рукава.

– Но где же кровь? Это Твое Высокопреосвященство успел стереть его кровь, прежде чем звать меня?

– Прямиком в сердце, э? – Гнусавый, носовой голос Реморы зазвучал чуточку сдавленно. – В таком случае крови совсем немного, а? Насколько мне… мм… известно…

Майтера Мята принялась с осторожностью, затем все энергичнее, энергичнее растирать щеку советника.

– Да это же хем!

– Я… мм…

Майтера Мята, обернувшись к нему, подняла взгляд.

– И ты знал об этом.

– Э-э… мм… подозревал.

– Твое Высокопреосвященство сказал, что перевернул тело на спину. И сложил его руки на груди. А значит, не понять, кто он, не мог.

– После этого? О, да, я ведь и… мм… подтвердил, а? Как-то раз мы с… мм… Кетцалем, э? Со стариной Кетцалем. Не ответил. Спрашивал его, было дело. И не раз, нет. Но он… а-а… э… ни в какую. Не удостоил доверия, э? Почти во всем… В самых… э-э… щекотливых вопросах. В самых деликатных материях. Финансы. Все прочее. Но тут… э-э… не пожелал.

Внезапно Ремора опустился на колени с ней рядом.

– Генералиссима… э-э… генералиссима. Здесь ведь более никого нет, а? Никого… э-э… кроме нас. Позволь называть тебя майтерой?

Майтера Мята оставила его просьбу без ответа.

– С похоронами возникнет вопрос. И не один, дюжина. Ты ведь наверняка понимал, что я обо всем узнаю.

– Я… э-э… да. В самом деле. Однако же на такую быстроту не… ты… э-э… исключительно проницательна.

– Так отчего не сказал правды сразу? К чему городил вздор насчет крови?

– Поскольку… э-э… Наковальня. Патера Наковальня. И старина Кетцаль, э? Мое положение… э-э… весьма деликатно. Неустойчиво. Прошу, майтера… э-э… выслушай меня. Прошу, да… умоляю.

– Слушаю, – кивнув, проворчала Майтера Мята. – В чем дело?

– Наковальня. Мой протонотарий. Бывший. Ты с ним знакома?

Майтера Мята отрицательно покачала головой.

– Рассказывай попросту.

– Он назначен в Пролокуторы. Самой… мм… Сциллой. То есть так утверждает он сам. Теша себя сей идеей, э? Без малейших сомнений. Говорил с ним вчера, но он… ты…

– Я?

На секунду майтере Мяте показалось, что ей недостает некоей ключевой подсказки. Осененная догадкой, она качнулась назад, уселась на ковер, скрестив ноги, подперла ладонями подбородок.

– Майтера… э-э… генералиссима?

Майтера Мята подняла взгляд на Ремору.

– А мне на глазах многих тысяч людей поручила возглавить восставших Эхидна. Твое Высокопреосвященство об этом?

Ремора раскрыл было рот, но тут же, так и не проронив ни слова, сомкнул челюсти.

– То есть о происшедшем ты знаешь. Еще бы, при стольких-то очевидцах… да и моих, по твоим же словам, успехах. Победоносная генералиссима, избранная в командиры богами… даже Бизон с капитаном говорят нечто вроде… и вдобавок патера Шелк.

Ремора уныло кивнул.

– Все, даже майтера Мрамор, говорят: он-де назначен нам в кальды Всевеликим Пасом. И также весьма преуспел. Похоже, боги решили сами выбирать нам вождей, и если этот патера Наковальня станет новым Пролокутором, ему непременно захочется выбрать коадъютора на свой вкус.

– И… э-э… мм… не хуже. Если он… э-э… понимаешь ли, старина Кетцаль. Находчив. Хитер. Сам не одну сотню раз убеждался в сем, а? Какими силами распоряжался Аюнтамьенто! Однако он обошел их. Обскакал и Лемура, и Лори – всех. Старик, а? Выживший из ума старикан. Как они полагали. Его Высокомудрие. Кетцаль. Может, и в возрасте. Но хитроумен, майт… генералиссима. Весьма хитроумен. Зрит в корень. В самую глубину.

Майтера