Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

прямо, начистоту. У него нашлось место даже для Галаго, троюродного брата, с вашего позволения, тогда как по крови я ему куда ближе. Об этом я и напомнил, а он ответил: приму, дескать, сие к сведению. Проходит около недели – то, се, ничего серьезного – и он, понимаете ли, подсылает ко мне убийцу. Я позаботился, чтоб мясо подосланного подали нам за ужином, а десертом стала его голова в лимонном шербете. Лемур от нее шарахнулся, а я чуток шербета пальцами подцепил – и в рот. И на следующий же день принял присягу. Советником Потто стал. И вскоре кузены обнаружили, что я – весьма полезный друг, а не просто малоприятный родственник.

Майтера Мята кивнула.

– Гордиться собственной полезностью вправе всякий приносящий пользу. Сейчас у тебя есть возможность оказать неоценимую помощь всему нашему городу.

– Мы… э-э… шли сюда с самыми благими намерениями, – вставил Ремора. – Генералиссима безоружна. Мне же носить оружие… э-э… запрещено призванием. По крайней мере, таково мое личное мнение, хотя наш… кальд может считать иначе. Спрошу прямо, советник, разделяешь ли наши… э-э… чаяния ты? Кто мы? Посредники или же… мм… пленники?

– Ты что же, хочешь уйти, не дождавшись чаю? – Потто небрежно махнул рукой в сторону двери. – Попробуй, патера. Проведи эксперимент.

– Долг… мм… воспрещает.

– В таком случае ты – пленник, однако не мой. А тебе, дражайшая моя юная генералиссима Мята, очевидно, очень интересно, каким образом я ухитряюсь пребывать среди живых здесь, в кухне, хотя лежу мертвым в гостиной?

– Это – яснее некуда: тебя попросту двое.

С этим майтера Мята извлекла из кармана четки и принялась перебирать в руках крупные деревянные бусины. Привычная, знакомая их форма внушала покой.

– Ошибаешься, я один, и этот один сейчас не здесь и не там. С годами все мы старели, и кузен Долгопят изготовил нам новые тела. Из хемов. Первое досталось Лемуру, а после, когда в том возникла нужда, такими же телами, позволяющими управлять ими с постели, обзавелись все остальные. Да, я не могу наслаждаться вкусами блюд, однако ем. Как раз сейчас меня кормят внутривенно.

– А что сталось с хемами? – спросила майтера Мята, лишь чудом сдержав дрожь в голосе. – Что сталось с разумом каждого?

– Я-то думал, ты спросишь, не изготовил ли он для остальных более одного тела.

– Нет. Очевидно же, изготовил – если не он, так кто-то еще. Однако ты получил это тело от другой особы, другой личности, и… и изменил его внешность, придав сходство с собственным? Должно быть, да. А согласился ли на все это он?

– Куда закономернее был бы вопрос, всех ли нас по два, – заметил Потто, пристукнув по столу кулаком. – А ты даже не спрашиваешь, как мне удалось поджечь ту деревяшку. Ну, как, как иметь дело с теми, кто не желает говорить по существу?!

– Я… э-э… – начал было Ремора.

Однако Потто продолжил:

– Видимо, не отклоняясь от сути самому. Да, так и есть! И вскоре я, может быть, подойду к ней с такой прямотой, что спины не согнете, – проворчал он и повернулся к Реморе. – Да, патера? Ты хотел что-то сказать?..

– Я… мм… довольно долго гадал, как ты, советник, безо всяких… э-э… усилий мог поджечь эту лучинку. Надеюсь, на сей счет ты вскоре нас… э-э… просветишь?

– Не собираюсь я торчать здесь, обучая мясников химии. Неужто ни один из вас не способен понять? Как только я скажу вам, чего хочу, мне этого уже не захочется! И вообще, что вы здесь делаете? Дражайшая генералиссима Мята – верховный вождь восставших. Первая после Шелка. Зачем вы здесь?

– Как… э-э… посредники. Мы… мм… Его Высокомудрие и… э-э…

– Дабы восстановить мир, – объявила майтера Мята. – Кальд Шелк предлагает всем вам остаться при должностях… разумеется, в рамках Хартии. По-моему, предложение, с учетом происходящего, весьма великодушное.

– Пожизненно?

Ремора легонько коснулся ее плеча. Истолковать сей жест майтере Мяте удалось без труда.

– Есть ли в Хартии положение о пожизненном пребывании в должности? Если да, полагаю, его вполне можно применить и к вам.

Ремора отрицательно качнул головой – едва-едва, практически неуловимо, однако майтера Мята это заметила.

Потто заулыбался.

Не ожидавшая этого, майтера Мята не на шутку забеспокоилась. Быть может, она, сама того не желая, предложила советникам возвращение к власти?

Ремора, напротив, засиял от радости.

– Так-то лучше! О, в самом деле! Должно быть, дело идет на лад, а? Друзья всегда могут примириться, враги же к сему… э-э… неспособны.

– Ты превратно толкуешь мою улыбку, патера.

– Я… мм… приветствую и одобряю ее. Вижу, час понимания… э-э… настал. Быть может, я выскажу предложение? Советник? Генералиссима? Пожелание… искреннее, от всего сердца. Чтоб мы… э-э… все вместе, сию минуту торжественно вознесли молитву Девятерым. Обратившись к ним, если угодно, с просьбой…

– Заткнись, – рыкнул на него Потто. – Ключ у меня в руках, а ты упорно продолжаешь нести всякий вздор. Генералиссима, ты послана кальдом Шелком? Я не ошибся?

– К моему приходу он, безусловно, отнесся бы с одобрением. Мы уж который день пытаемся связаться с вами, с советниками, посредством стекол, но безуспешно, вот я и подумала: а не попробовать ли так?

На это Потто не ответил ни слова.

– Ну а Его Высокопреосвященство, – добавила майтера Мята, – был избран вашим бригадиром Беркутом и нашим кальдом в посредники. Вскоре после этого помощь в переговорах, насколько я понимаю, предложил и Его Высокомудрие. Мы так обрадовались и до сих пор рады! Хотелось бы надеяться…

– Выступать от его имени вы не можете, – оборвал ее Потто. – Ни ты, ни патера. Сколько б ни убеждали себя в обратном. Я знаю его давно. Особы более коварной и непредсказуемой не найти во всем городе. Даже я сам в подметки ему не гожусь. Вот ты – генералиссима, так?

Майтера Мята кивнула.

– Избранная и назначенная Божественной Эхидной во время теофании. Мне было велено, – добавила она, слегка изменив полученные указания в интересах мира, – стереть с лица земли Аламбреру и позаботиться, чтоб Вирон сохранил верность Сцилле. Если тебя интересует мое положение в структуре командования, верховная власть в гражданской и военной сферах принадлежит кальду Шелку. Наш высший военачальник – генералиссимо Оозик, я возглавляю вооруженное простонародье, а стражей кальда командует генерал Скат.

Потто тоненько захихикал.

– Тогда ты наверняка превосходно разбираешься в, так сказать, положении на фронтах. Я – нет. У нас делами военными ведал Лемур. Растолкуй мне сложившуюся ситуацию, генералиссима, чтоб уж начать на равных.

– Ты серьезно?

Потто затрясся в беззвучном смехе.

– Как никогда.

– Что ж, будь по-твоему. После теофании Змееподобной Эхидны у нас оказалось около тридцати тысяч бойцов. Конечно, непосредственных очевидцев не набралось бы и половины от этого числа, однако к нам присоединились многие, услышавшие о случившемся от других. Были среди них и стражники, но, думаю, в чинах не выше капитанского. Тогда вы, Аюнтамьенто, призвали на помощь армию, что, вдобавок