Светоч Йотунхейма - Елизавета Алексеевна Дворецкая

– А ты, конунг?

– Я никогда не вижу снов. Пойдем со мной на лыжах. Посостязаемся, кто быстрее, это и здоровье поправит после питья.

– Это отличная забава, конунг! Но я пришел с вестью, которая тебе, думается, будет любопытна.

– И что это за весть? – Хальвдан положил руки на колени и вгляделся в лицо вестника.

Тот был сегодня не похож на себя и казался встревоженным. Хальвдан быстро перебрал в уме своих врагов: кому еще охота вытащить его из-за пиршественного стола в битву? Разве что Хаки сыну Гандальва, да только где ему, последнему оставшемуся в живых из троих братьев, так быстро добыть новое войско?

– Дело касается Сигурд Оленя, конунга Хрингарики, и его дочери Рагнхильд.

– Чтооо? – Хальвдан подался вперед.

Именно об этих людях он и думал, с нетерпением ожидая конца праздников.

– У них случилась беда. Еще в начале зимы, пока не выпал снег, мой брат, Хаки Ночной Берсерк, подстерег Сигурда во время охоты, в лесу, и убил его…

Хальвдан невольно встал на ноги, пристально глядя в лицо собеседнику. Вот это новость! В груди скользнул холодок плохих ожиданий.

– Потом Хаки отправился в усадьбу – с ним было тридцать человек, в основном остатки разбитой дружины сыновей Гандальва, – захватил ее, вывез все сокровища, взял с осбой Рагнхильд и ее младшего брата. Все это он увез в Хадаланд, в нашу старую усадьбу. Он хотел сам жениться на девушке, но Сигурд во время схватки отрубил ему правую руку и нанес еще две раны, и они никак не заживают. Хаки живет в нашей усадьбе, страдая от своих ран, и держит в плену детей Сигурда. Я подумал, что тебе, конунг, надо поскорее об этом узнать. Не для того ведь ты спасал Рагнхильд от Хаки в Йотунхейме, чтобы он завладел ею против воли здесь, почти у тебя под носом.

– В начале зимы! – в ужасе и негодовании воскликнул Хальвдан. – Почему ты только сейчас рассказываешь мне это, тролли тебя возьми!

– Видишь ли, конунг, у меня дома время идет иначе. – Его собеседник сбросил с головы худ, и Хальвдан увидел рыжеватую бороду и длинные косы из темно-рыжих волос с прядями цвета светлого меда. – Я только и успел, что похоронить мою мать и ее… и Сигурда, ради которого она погибла. А здесь, я вижу, половина зимы миновала…

– Ты не Ульв-Харек… – В изумлении Хальвдан сделал шаг вперед…

И обнаружил, что сидит на спальном помосте, укрытый шкурами, вокруг все спят, а рядом нет никакого Ульв-Харека.

Хальвдан потер лицо ладонями, стараясь сосредточиться. Так это был… сон? Он только сейчас проснулся, а до этого спал и тот разговор вел во сне? Хальвдан никогда не видел снов, и такое происшествие было для него новым. Так вот как выглядят эти путешествия духа! Значит, к нему во сне пришел… кто-то, кто выдал себя за Ульв-Харека, чтобы передать ему весть о Рагнхильд!

И не загадка, кто это был. Хальвдан уже видел это продолговатое лицо с острым носом, серо-зеленые глаза и светло-рыжую бороду.

Отбросив шкуру, он встал и разбудил своих людей. Все столпились вокруг, полуодетые и взъерошенные, морщась от похмелья и недосыпа, но Хальвдан объявил: нельзя терять времени. Если они промедлят, случится большая беда и несправедливость – сверх того, что уже случилось.

– Все мы немедленно отправимся в Хадаланд, на Раннсфьорд, захватим усадьбу Вестейна и вырвем оттуда детей Сигурда Оленя, которых там держат в плену. Этот Ночной Берсерк мне ответит за свои бесчинства…

– Конунг! – Толпа пришла в движение, и к Хальвдану пробился Ульв-Харек – на этот раз настоящий. – Конунг, умоляю, выслушай меня!

– Ты! – Хальвдан подался к нему. – Это ведь не ты рассказал мне?

– Как я мог тебе рассказать, я впервые об этом слышу! Но не то чтобы я удивился… Хаки давно жаждал завладеть дочерью Сигурда. Однажды он хотел ее похитить, я тогда получил от него ту рану в плече…

– Так что же ты мне не сказал, возьми тебя тролли! – рявкнул Хальвдан.

– Я не знал, что для тебя это важно!

– Не знал! После того как я лазил за ней всем йотунам в пасть!

– Я думал, ты это делал для Рёгнвальда конунга, а раз он взял за себя другую, так нас прочее не касается. Прости, если я ошибся. Видно, мой несчастный брат совсем рехнулся от безнадежной страсти и решился на убийство и похищение. Он всегда был малость не в себе и буен во время сна, когда им овладевали злые духи…

– Ну уж теперь я выбью из него и злых духов, и собственный его дух. – Хальвдан почти справился с собой, только ноздри его вздрагивали от сдержанного гнева.

– Прошу тебя, конунг! Позволь мне съездить за этой девушкой! Ведь ее держат в доме моих родителей! Если ты приведешь туда войско, от усадьбы останутся одни угли! Прошу тебя, поверь, мои родители не виноваты, они не причастны к его безумствам! Ты знаешь, как я тебе предан, конунг! Я привезу то, что ты желаешь получить, но я должен оградить дом предков от разорения и бесчестья! Ты говоришь, тебе приснился я, – видно, это знак, что тебе следует поручить это мне. Заклинаю тебя… Будь жив Эльвир Умный, он так же рассудил бы – в гневе ты можешь обрушиться на невинных людей, а это будет против справедливых законов, которые ты везде устанавливаешь.

Хальвдан заставил себя несколько раз глубоко вдохнуть. Слова «обрушиться на невинных людей» несколько утишили его пыл – он для того и трудился всю жизнь, чтобы сделать существование невинных людей более безопасным. А имя Эльвира Умного привело на память, как его воспитатель и Ульв-Харек каждое полнолуние целых полгода ходили к кургану, чтобы заново открыть для него путь между мирами, и ждали его возвращения. Ульв-Харек и правда доказал свою преданность. Несправедливо будет отплатить ему бесчестьем родного дома.

– Ты уверен, что справишься? – в колебаниях спросил Хальвдан.

– Я хоть свою жизнь отдам! И я знаю, где там чье имущество, мне будет легче добиться, чтобы нам отдали пленников мирно. Ты не знаешь, сколько у Хаки людей при себе?

– Фьёр говорил… я слышал, с ним было тридцать человек, когда он захватил усадьбу Сигурда. Я отправлю с тобой больше. Возьмешь человек пятьдесят. Думаю, этого хватит. Отправляйся немедленно и привези мне их – Рагнхильд, ее брата и все, что им принадлежит.

Ульв-Харек тут же ушел собирать и готовить людей. Хальвдан сел на помост, стараясь запастись терпением. До усадьбы Вестейна отсюда совсем