Литания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

Мускус, почти целиком заслоненный змеем, сидел на краю бойницы.

– Больше жизни! Целый час тут вас жду. Ты с ним бежать собираешься?

– Я собираюсь держать катушку, – ответил змеедел, – а бегать с ним может и Заяц. Только без ветра он не взлетит.

– Ветер есть, – возразил Мускус.

Змеедел поднял кверху смоченный слюной указательный палец. И вправду: здесь, в пятидесяти кубитах от земли, кое-какое дуновение чувствовалось, но…

– Слаб слишком, – проворчал он.

– Я чувствую, – парировал Мускус. – Чувствую, как его вверх тянет.

– Естественно, тянет, – приосанился змеедел, не в силах (да и не желая) сдерживать профессиональную гордость. – Мои все в воздух тянутся, но ветра-то маловато!

– Кролика привязывать? – спросил Заяц.

– Дай-ка взглянуть.

Поднятый Мускусом за уши, кролик протестующе пискнул.

– Это же самый маленький. Ты, путт, зачем самого маленького принес?

– Я их сам взвешивал! Клянусь, там целых два легче этого есть.

– Надо бы вниз его сбросить. А может, и тебя следом тоже.

– Ну хочешь, тех принесу? Принесу, сам посмотришь. Всех дел – на минуту.

– А если забрыкается и сорвется? А больше у нас таких маленьких не окажется? Кого тогда будем с утра запускать? – прорычал Мускус, возвращая кролика Зайцу.

– Еще две штуки есть, слизью Сциллы клянусь. Любым богом, лохмать его, поклянусь, каким пожелаешь. Стану я врать!

– Не кролик – крысеныш какой-то, лохмать его…

Мимолетный бриз взъерошил волосы змеедела подобно пальцам незримой богини. Казалось, если побыстрей обернуться, он хоть мельком, да сможет увидеть ее – Мольпу, богиню ветров и всех легких, воздушных созданий, ту самую, чьим верным поклонником старик оставался всю жизнь.

«Услышь меня, Мольпа, вели своим ветрам дуть посильнее! Не осрами, о Мольпа, того, кто чтил тебя с самого детства! Пара вьюрков с меня, будь уверена!»

– Привязывай, – рыкнул Мускус.

Заяц, присев, коснулся коленом разогретой на солнце смолы, захлестнул тельце злосчастного кролика первым шнурком и варварски туго затянул петлю.

– Живей давай!

– Остынь. Тут не видать ни рожна, лохмать его… Надо было фонарь прихватить.

– Да гляди, чтоб выпасть не смог!

– Порядок. Не выпадет.

Поднявшись на ноги, Заяц принял у Мускуса змей.

– Над головой поднять?

Змеедел, кивнув, поднял с крыши леерную катушку и снова послюнил палец.

– Куда бежать надо? Туда?

– Нет. Слушай внимательно. Бежать надо ко мне, против ветра… какой уж есть. Бежать так, чтоб ветер казался змею сильней, крепче, чем на самом деле. Если повезет, этот липовый ветер поднимет его на высоту, где вправду дует как следует. Иди вон туда, до конца – до конца, в самый угол. Пока идешь, я леер стравливать буду, а побежишь ко мне, подберу. Как только почувствуешь, что змей из рук поднимается, бросай его кверху. Начнет падать, лови.

– Он из городских, – объяснил Мускус. – В городе змеев не запускают.

Змеедел машинально кивнул, не сводя взгляда с Зайца.

– Держи за ноги, поднимай как можно выше. Бежать по команде.

– Вот теперь с виду как настоящий, – признал Мускус, – однако не знаю, достаточно ли. Дело-то будет днем, при свете, а видят они, лохмать их перелохмать, куда лучше нашего… только настоящее от липового не всегда отличают. Не думают об этом, как мы.

– Готов? – окликнул змеедел Зайца. – Пошел!

Длинноногий Заяц, сорвавшись с места, помчался к нему во весь дух. Крылья змея пришли в движение, легонько зашевелились, подрагивая на каждом шагу, будто змей, дай ему только волю, взлетел бы, подобно птице. На полпути вдоль длинной крыши Заяц разжал руки, и змей пошел вверх.

Мольпа! О Мольпа!

На высоте в два Зайцевых роста змей замер, какой-то миг повисел в воздухе без движения, качнулся вниз, едва не коснувшись крыши, поднялся вровень с головой Зайца и безжизненно упал на смоляную кровлю.

– Лови! – завизжал Мускус. – Сказано же было: ловить! Хочешь, чтоб он, лохмать его, шею свернул?

– О кролике беспокоишься? – хмыкнул змеедел. – Так у тебя еще есть, а завтра с утра хоть дюжину купить можешь. Я-то больше о змее думал. Сломается – на починку может уйти дня два, а если совсем не свезет, придется все начинать заново.

Тем временем Заяц подобрал змея.

– Кролик в порядке, – крикнул он. – Еще раз пробуем?

Змеедел отрицательно покачал головой:

– Вон ту стяжку подтянуть надо. Неси сюда.

Заяц послушно подошел к нему.

– Держи вот так, – проворчал змеедел, опускаясь на колено. – На смолу класть не стоит.

– А может, пневмоглиссер выкатить да на буксир его сзади? – предложил Заяц.

– Еще рискованнее. Если змей упадет, его поволочет по земле и разорвет в клочья, прежде чем затормозим, – пояснил старый мастер, одним касанием распустив нужный узел. – Думал же талреп сюда поставить, – сказал он Мускусу. – Зря не поставил, наверное.

– Поправишь, попробуем снова, – сообщил ему Мускус.

– Куда спешить? Может, к утру ветер окрепнет.

– Утром я собираюсь натаскивать Аквилу. И насчет этой штуки гадать да беспокоиться не хочу.

– Ладно.

Змеедел поднялся, снова послюнил палец и кивнул Зайцу, указывая в сторону дальнего края крыши.

На этот раз громадный змей пошел вверх уверенно, хотя змееделу казалось, что ветер стих вовсе. Одолев пятнадцать, двадцать, тридцать кубитов, он резко, под испуганное верещание пассажира, нырнул вниз, но после с превеликим трудом выровнялся, замер на месте.

– Спустится ниже крыши, дом перекроет ему ветер.

– В точности так, – терпеливо кивнув, подтвердил змеедел. – Вот и мне малость раньше та же самая мысль пришла в голову.

– Эй, ты зачем?! Зачем его вниз тянешь?! На этот раз он взлететь собирался!

– Нижний строп вытравить нужно, – объяснил змеедел. – Вон тот шнур, идущий от основания к серьге. Эй, вниз идет! Лови! – крикнул он Зайцу.

В руке Мускуса словно по волшебству возник иглострел.

– Так, ладно. Хватит. Продолжим завтра, с утра. Продолжим, когда ветер окрепнет, но уж тогда – гляди, чтоб полетел, да как следует полетел! Эй, старик! Слышишь меня?

Едва змей оказался в руках Зайца, змеедел отпустил рукоять леерной катушки.

– Вот где-то настолько, – как ни в чем не бывало продолжил он, показывая нужную длину на пальцах. – Видал, как он вниз клюнул? А спорхнул бы так на вашу крышу или на землю – наверняка расшибло бы его вдребезги.

Пока Заяц удерживал змея на весу, змеедел развязал нижнюю стропу уздечки и удлинил ее, насколько показывал.

– Подумал: вдруг пригодится, – пояснил он, – вот и оставил запасец.

– Сегодня рисковать больше не будем, – сказал Мускус Зайцу.

– Тихо!

Пальцы змеедела замерли, не успев затянуть узлом строп уздечки. Откуда-то издали, словно вздох, донесся ропот иссохшего леса – шелест охряно-желтой жухлой листвы, постукивание миллиона сухих ветвей о еще миллион… Старик повернул голову, напряг слух, словно слепой.

– Что стряслось? – в недоумении пробормотал Заяц.

Змеедел выпрямился во весь рост.

– Ступай теперь в другой угол, – велел он.

Мускус спрятал иглострел под рубашку.

– Ну гляди. Разобьется…

– Если разобьется, мне бояться нечего, – заметил змеедел. – Сам-то ты змея не починишь, и Заяц твой – тоже.

– А