Дракстрём - Агсин Атум

Викар был настоящим морским разбойником, он даже, будучи находясь в родных краях на суше, не покидал морской берег, всегда располагаясь в ближайшем кабаке, проводя там день и ночь, а всё награбленное передавал своей семье, которая приходила встречать отца. С некоторых пор он также начал передавал все трофеи своему сыну Вагни, нёсшему их домой, оставляя отца прогуливать поделенные остатки. Такой образ жизни устраивал, возможно, лишь одного Викара. Он был тем, кто подобно воинам Эйдфристейна жил битвой и не мог выносить мирскую жизнь. Хромой на одну ногу, он умудрялся проделывать вылазки, каким позавидует здоровый молодец. Его орнаменты на бритых висках наверняка что-то символизировали, о значении которых Ёрмунд мог лишь только догадываться, порой встречая их мелькающими по палубе. Викар не любил сидеть на месте, постоянно выбирая себе новых компаньонов, о чём-то беседуя и что-то им рассказывая, что те валились с ног со смеху, держась за животы.

Ёрмунд не искал общения, а уж тем более дружбы с Викаром, но Свейн был совершенно иного мнения, всегда предлагая своему товарищу присоединиться к их весёлой компании, от чего юноша всегда категорически отказывался. Причиной тому, скорее всего, было родительское воспитание и характера самого отца Ёрмунада Алвиса, который передался сыну в наследство. Алвис никогда не приветствовал особенных шумных компаний, предпочитая одинокую и тихую рыбалку. Даже на корабле он более отдавал предпочтение заниматься провиантом, отчего любые другие воины с радостью отказывались, выбирая бесполезную болтовню, как куда более важное дело. Ёрмунд не занимался провиантом, так как это делал его отец, тщательно проверяя трюмы, соблюдая особенные режимы для сохранности на долгие недели и скрупулёзно возясь с ящиками, но охотно ему помогал в этом, мало вникая в саму суть.

Потому отец и сын стали чаще проводить время в центральной части корабля, где под навесом в ложбине дна находился своего рода трюм, где и хранились все съестные запасы, а также вода, которая ценилась ещё больше, особенно когда поход начинал слишком затягиваться, а суши на горизонте не появлялось. Отсюда Ёрмунд смотрел на всё происходящее на корабле и на то, как проносились мимо безжизненные скалы, взымаемые из прозрачных вод Моря Китов.

Курс уводил мореходов на северо-запад, где впереди ждала богатая земля островной страны Смьюггенгфальм, куда совсем не так давно ярл отправлял около трёхсот драккаров для совершения очередного набега на эти весьма богатые, но воинственные земли. Тёплое течение, проходящее прямо у западных и северных оконечностей большого количества островов Смьюггенгфальма, позволило сделаться этой стране весьма процветающей даже на фоне величия Брюггенгфальма.

– Лжемужи, – так называл жителей Смьюггенгфальма Алвис – Хорошие торгаши, а вот воины они на самом деле никудышные! Даже по моим меркам, – Алвис на самом деле был замечательным бойцом, но всегда говорил о себе слишком скромно, держась сдержанно – Они, по сравнению с нашими удальцами, куда дисциплинированнее, можно сказать, что чувствуют себя плечом к плечу с товарищами, как мы на драккарах, когда в едином порыве налегаем на вёсла. Но кроме этой дисциплинированности они ничем более отличиться и не могут. Чаще всего попросту впадая в панику, они бросают свои копья, и убегают, трусливо оставляя своих друзей на верную погибель. Не слишком уж и славная смерть их ожидает после…

В этих краях, как и везде впрочем, Ёрмунд никогда не бывал, лишь слышал рассказы о цветущих садах Смьюггенгфальма, где вокруг царит лишь безжизненный простор голых скал. Некоторые поговаривали о весьма могущественных колдунах, что проживают в городах этой торговой страны, но ни один колдун за всё время так и не помог отбиться хоть от одного набега с юга, что так часто совершали их воинственные соседи. Очень много рассказов и о том, что Смьюггенгфальм и не совсем безобидное государство. Свою неспособность вести, какую бы то ни было, военную деятельность, они легко окупают подкупом и внутриполитическими интригами, которые всегда готовы вбросить на случай для них на то выгоды. Этими самыми своими не всегда честными методами, ярлы Смьюггенгфальма прославили свою страну как родину лжи и обмана, чем ещё более будоражили умы честных жителей Брюггенгфальма, которые предпочитали бы вести славные битвы на поле брани. Потому набеги на север стали традицией для брюггенов, дабы искоренить существующее там зло, но всегда позволяли оставаться городам целыми, отчего всегда происходило появление всё больше и больше новых продолжателей дела своих предков. Ёрмунд представлял их людьми достаточно отталкивающей наружности, но Алвис утверждал так:

– Эти люди наоборот обладают весьма незаурядными данными, некоторые даже столь мужественно сложены, что годились бы в наших краях в первоклассные гребцы, а как бы они прекрасно обходились с оружием! Но почему-то живя там, в этих каменных застенках, они совершенно не видят своих достоинств перед другими народами, воспитываясь в среде трусов и лжецов. Физически сильные, они духовно неполноценны, а потому один рык наших моряков валит их на повал, – старик говорил всё это весьма опечалено, будто бы даже сочувствуя судьбе Смьюггенгфальма и её жителям – Они копят свои кладовые золотом, – продолжал Алвис, вглядываясь поодаль на один из островов, где можно было увидеть пик возвышающейся к небу крепости – Но это золото не приносит им славной жизни. Мы это золото не всегда находим, да и беспокоит оно нас меньше всего, так как наши набеги приносят нам скот, провиант, железо и ткани. Всё это копиться ими тоже, и бросается при нашем появлении.

Сейчас острова Смьюггенгфальма обходились стороной, хоть и некоторые из гребцов шуточно грозили в сторону проплывающих мимо кораблей, отчего те бросали в страхе в воду бочки с припасами, дабы как можно скорее покинуть вероятное место встречи с брюггенами, вызывая бурю смеха на драккарах. Ёрмунд всматривался в чрезвычайно изящные и огромные корабли, отличные от длинных лодок, которые предпочитали использовали у него на родине. Высокие борта, вытянутые носы, без всяких упоминаний змеиных морд, вытянутые мачты с такими размашистыми белыми парусами. Они бы могли легко смять все двадцать три драккара, даже их не заметив, но страх перед Брюггенгфальмом видимо вжился у них в крови, потому они выбирали побег всем другим возможным манёврам. Приспущенный красный флаг с золотыми лепестками и взмывающей птицей на нём, уплывающего к родным берегам корабля – вот всё, что оставалось увидеть от флота Смьюггенгфальма.

Ёрмунд не успел разглядеть испуганных людей на кораблях, но поступком их был обескуражен. Всё же задавать глупых вопросов не пришлось, потому как юноша в тоже время понимал,