Черная Песнь - Энтони Райан

"Это было ее последнее видение для тебя? Бесконечный конфликт".

"У нее не было видений, не о том, что должно произойти. Однако накопленные ею знания позволяли ей видеть курс среди бесчисленных путей, предлагаемых будущим. Она могла сказать, что тигр пробудился от долгой дремоты и склоняет желающих слуг к своему замыслу. Ее курс давал шанс предотвратить его восстание, ибо она видела лишь минимальную реакцию со стороны своего извечного врага. Был ли волк как-то ослаблен или просто решил оставить нас, она сказать не могла. Но она знала, что должны произойти определенные события, и некоторые важные души должны быть поставлены на место, чтобы ее курс оставался верным".

"Шерин, Ахм Линь, Шо Цай". Ваэлин сделал паузу, уловив во взгляде Ми-Хан проблеск вины, а затем добавил: "Ты и я".

Ее тонкие плечи дернулись - жест безразличия, не соответствующий слезе, которую она смахнула с глаза. "Да", - только и сказала она.

"В храме ты сказала, что уверена, что я снова увижу лицо своей сестры. Теперь ты так уверена?"

Ми Ханн запнулась на полуслове и тяжело сглотнула, прежде чем вырвался тихий, горестный шепот. "Нет".

"Принцесса рассказала тебе о моей судьбе?"

"Она хотела, чтобы ты знал, что сожалеет о цене, которую тебе придется заплатить".

Ваэлин опустил глаза на пергамент, лежащий у нее на коленях, и увидел лишь путаницу серого и черного. "И это все? Моя цена?"

Она покачала головой, перевернула рисунок и протянула ему его. "Нет. Я действительно не знаю твоей судьбы. Но, надеюсь, это будет последним шагом на пути, который она наметила".

Взяв пергамент в руки, он поначалу не увидел ничего, кроме монохромного хаоса. Но чем дольше он смотрел на него, тем больше вихрей и линий складывалось в единое целое, а смысл, который он разглядел, ускользал, когда он пытался сосредоточиться на нем. "Я ничего не вижу..." - начал он, но она прервала его резким голосом.

"Не смотри. Чувствуй. Слушай".

Он снова перевел взгляд на изображение, на этот раз намеренно стараясь не заострять внимание на деталях. Что касается чувств, то все, что ее искусство, казалось, было способно вызвать в нем сейчас, - это глубокое чувство разочарования, даже небольшой прилив гнева. Возможно, именно гнев вызвал черную песню, он не мог сказать, поскольку она была последовательна лишь в своей переменчивости. По мере того как музыка нарастала, клубящаяся серость смещалась и сливалась, образуя ряд призрачных образов. Бушующее море, волны, поднятые ветром до горных высот, уносящие десятки кораблей, словно игрушки. Море захлестнуло его зрение, превратившись в чистый серый лист, который потемнел, став чернее любой ночи. На секунду Ваэлину показалось, что он потерялся в пустоте, пробудившей воспоминания о его кратком знакомстве с Запредельем, но затем во тьме расцвело пламя. Их было немного - дюжина или больше, они мерцали, как свечи, но становились все ярче, приближаясь к центру страницы. Когда два из них соединились, породив ослепительную вспышку света, он застонал от неприятных ощущений. Затем, когда в сияние влились другие языки пламени, оно разгорелось еще ярче, образовав мерцающий огненный шар. Из его глаз потекли слезы, он смотрел в него, удивляясь, почему оно не испепелило его зрение.

И тут он услышал его: низкий звук далекого барабана, похожий на предупреждающий грохот приближающейся бури. По мере того как звук нарастал, из шара пламени вырисовывалась узнаваемая форма: два глаза, которые он уже видел раньше, над острыми зубами. Звук сменил тон, превратившись в рычание, и волчья пасть разверзлась. Он сделал выпад, челюсти сомкнулись с непреодолимой свирепостью.

Он отшатнулся назад и упал на палубу, моргая от соленой воды, затуманившей его зрение, пока оно не прояснилось, открыв звездное небо, которое быстро заслонило лицо Ми-Ханн. В ее выражении смешались озабоченность и мрачная и решительная необходимость: "Теперь ты знаешь, что должен делать?"

Ваэлин поднялся на ноги, отбросив картину в сторону, так как у него не было желания прикасаться к ней снова. Он подошел к перилам, крепко вцепился руками в древесину и глубоко вздохнул, чтобы успокоить колотящуюся грудь. "Да, - сказал он. "Я знаю".

ГЛАВА 28

Он почувствовал запах дыма раньше, чем увидел его: темно-бурое пятно поднималось в утреннее небо над западным горизонтом. Штормовой ястреб" шел рядом с " Морской императрицей" во главе пиратского флота, выстроенного по приказу короля в боевой порядок два дня назад, когда впервые показались отдаленные острова Свободных Кантонов. Элл-Нестра настояла на том, чтобы флот обогнул Кантоны с востока, а затем повернул на Запад, к Аскире. Хотя судоходные каналы, пересекающие регион, позволяли проложить более быстрый маршрут, он считал, что их узость даст слишком большое преимущество кораблям Темного клинка, большинство из которых должны были быть построены для прибрежной или речной торговли. Корабли пиратов, напротив, были океанскими судами, многие из которых были захвачены на верфях Мельденейских островов или Объединенного королевства, и все они имели экипажи, опытные в сражениях в открытом море.

"Неблагоразумно с их стороны начинать без нас", - заметил Нортах, но легкость его слов была сведена на нет тревожным прищуром, который он устремил на сгущающийся столб дыма.

"Если есть дым, значит, еще не все кончено", - сказал Ваэлин и повернулся к капитану Охтану. "Лучше всего прикажите своей команде готовиться к бою".

После того как с " Морской императрицы" раздался шквал поднятых и опущенных флажков, форма пиратского флота начала меняться: он разделился на три отдельных группы, каждая из которых приняла форму, напоминающую наконечник стрелы. Все паруса были подняты, на носах расцвели белые гребни, и они с нарастающей скоростью понеслись по волнам. Ваэлин взобрался на грот-мачту и встал рядом с Эллеси на помосте, который она делила с горсткой лучников "Штормового ястреба". Вглядываясь в даль, он видел, что дым поднимается в основном с оконечности полуострова Токира, а море на севере испещрено темными пятнами, свидетельствующими о множестве кораблей. За ними виднелись залитые солнцем воды, заслоненные огромной массой кораблей, гораздо большей, чем он когда-либо видел в одном месте.

Он привел с собой весь свой флот, заключил он. Луралин была права.

"По крайней мере, день для этого подходящий, дядя".

Он повернулся и увидел, что Эллеси смотрит на него с веселой, но явно вынужденной улыбкой. В ее взгляде появилась неуверенность, а костяшки пальцев побелели, когда она взялась за резной лук из