Черная Песнь - Энтони Райан

натиск Искупленных; Ваэлин видел, как над их менее стройными, но все же решительными рядами развевалось личное знамя императора. Совсем другая картина наблюдалась слева от Янтарных полков, где Искупленные и Шталхаст выходили на открытую местность, сдерживаемые лишь несколькими отрядами новобранцев, и предупреждающая нота черной песни звучала при этом громче всего.

Он приостановился, чтобы перерезать шею Шталхасту, разбившему голову солдата о стену, а затем пустился вперед ровным шагом. Песня разбудила в нем жажду крови, желая бросить его в самую гущу ближайшей схватки, но предупреждение и знание того, что впереди ждет нечто темное, позволили ему не поддаться. Он обходил дерущихся, перепрыгивал через бьющихся на земле воинов и убивал всех Искупленных, пытавшихся помешать ему.

Когда он взобрался на невысокий холм, шум битвы уменьшился, и на равнине осталось лишь несколько групп сражающихся, но распознавание черной песни достигло наивысшего накала, когда он обратил внимание на скопление палаток в сотне ярдов от него. Здесь, как он знал, находилась временная лечебница Шерин, и песня не оставляла сомнений в том, что именно здесь он найдет Одаренных Темного клинка. Перед лагерем клубилась пыльная буря, но, подбежав ближе, Ваэлин различил среди нее смутные фигуры. Его приближение было прервано вылетевшим из пыли телом, которое с хрустом ломающихся костей упало на твердую землю и покатилось к его ногам - клубок скрюченных конечностей в черной мантии. Он успел разглядеть лицо сестры Лехун, смотревшей на него широко раскрытыми глазами и бледной от смерти, прежде чем перепрыгнул через тело и бросился в вихрь.

Порывы ветра ослепили его, породив мгновенную дезориентацию, но затем он подавил ее и отдался во власть песни. Она сбила его с пути, громко закричала, заставив увернуться от тяжелого обломка, который наверняка раздробил бы ему череп, и пронзительно закричала еще раз, предупреждая о том, что он успеет поднять меч и проткнуть подбородок коренастого мужчины, вынырнувшего из дымки с вытянутыми руками. Моргая от ощущения игл на коже, Ваэлин наблюдал, как тот булькает и дергается на конце меча, изрыгая слюну от подбородка до затылка. Его глаза и лицо принадлежали безнадежному безумцу, и Ваэлин уловил отголосок молитвы, обращенной к Темному Клинку, в словах, вырывавшихся из его уст. Несмотря на неизбежность своей смерти, он продолжал тянуться к нему обеими руками, пытаясь дотронуться до кожи Ваэлина. Хотя точная природа дара этого безумца была неясна, Ваэлин знал, что одно прикосновение этих рук означает смерть.

Он крутил клинок, наблюдая за тем, как в последний раз дергается лицо Одаренного, прежде чем оно застывает в предсмертной судороге. Вытащив клинок, он позволил песне направлять его шаги, заметив стройную фигуру в центре этой крутящейся ярости. Он устремился к ней, ветер ослабел, когда он проскользнул в глаз бури и оказался лицом к лицу с молодой женщиной удивительной красоты. Она смотрела на него таким же безумным и полным любви к Темному клинку взглядом, как и мужчина со смертоносным прикосновением, и, казалось, была равнодушна к удару меча, который Черная песня направила в центр ее небронированной груди. Не успел кончик клинка коснуться тонкой хлопчатобумажной рубашки, как ее пустые глаза моргнули, и Ваэлин оказался поднят и отброшен в сторону, прихлопнутый, как назойливая муха, невидимой рукой женщины.

Он тяжело приземлился и покатился по земле, пока не остановился. Песня зазвучала мстительным гневом, когда он заставил себя подняться на ноги и увидел сквозь порывы ветра молодую женщину - стройную тень, приближающуюся неторопливой походкой. Он пригнулся, готовый броситься на нее, - ярость песни не позволяла ему осторожничать, хотя казалось, что все, чего можно добиться таким способом, - это еще один шквал, возможно, с несколькими переломанными костями в придачу.

Глаза женщины заблестели, когда она подошла ближе, и ее безумный взгляд устремился на него с яростным узнаванием. Темный Клинок наверняка внушил своим Одаренным желание убить Вора Имен, и теперь у этой женщины появился шанс почтить своего бога. Замерев, она не заметила громоздкую фигуру у себя за спиной и среагировала слишком поздно, когда что-то длинное и змееподобное вырвалось из бури и обвилось вокруг нее от щиколоток до шеи. Вихри ослабли, когда деревянные спирали натянулись, и Ваэлин успел увидеть последнюю гримасу ужаса на ее лице, прежде чем, казалось, каждая кость в ее теле разом затрещала. Она дернулась, и кровь фонтаном хлынула из ее рта, прежде чем витки ослабли и отступили.

Ваэлин увидел, как Чжуан Кай тяжело опирается на свой посох, возвращая ему нормальную форму. Он безуспешно пытался удержаться на ногах и опустился на колени, из его носа и рта потекла кровь. Встретившись взглядом с Ваэлином, он безнадежно покачал головой и опустился на землю. Что бы ни происходило на этом поле, было ясно, что громадный монах израсходовал последние остатки своего благословения. Присев, Ваэлин прижал руку к груди Чжуан Кая и с облегчением вздохнул, заметив, как вздымается его грудь и слабо, но ощутимо бьется сердце.

Измельченная трава и листья падали, как зеленый дождь, когда ветер утих, открывая картину кровавой бойни. Повсюду валялись черные тела Слуг, окруженные множеством убитых Искупленных и Шталхастов. Странный, высокий смех, лишь на ноту уступающий крику, привлек внимание Ваэлина к палаткам, где он увидел настоятеля, сцепившегося в схватке с высоким, худым человеком, не имеющим при себе оружия. Меч настоятеля был уже окровавлен от кончика до рукояти - свидетельство того, что он убил сегодня многих, и владел он им с непревзойденным мастерством. Худой человек, обнаженный, если не считать нескольких лохмотьев, прилипших к его скелетному каркасу, без всякой осторожности двинулся на вихрящуюся сталь настоятеля, издав еще один похожий на крик смех, когда она разорвала его плоть. Несмотря на кровь, хлещущую из ран, худой человек шел вперед, словно против него был всего лишь надоедливый дождик, подняв предплечье, чтобы отразить самые сильные удары, а затем сделать выпад вперед. Настоятель отклонился в сторону, пропуская вытянутые руки мужчины, и, развернув меч, глубоко вонзил его в спину противника. Это должно было убить его, но вместо этого он снова рассмеялся, и Ваэлин услышал треск ломающихся костей, когда он повернул свое туловище под невозможным углом, а его рука вытянулась, чтобы ухватиться за лезвие меча настоятеля. Настоятель потратил драгоценную, смертельную секунду, пытаясь выдернуть меч, и к тому времени позвоночник худого человека достаточно искривился, чтобы он смог вогнать свободную руку в грудь настоятеля.

Ваэлин видел все это, когда бросился к ним, но не успел остановить. Он увидел, как настоятель опустил взгляд на руку, пробившую его грудную клетку.