Черная Песнь - Энтони Райан

"В поведении варвара я вижу мало признаков неразумности", - добавил Элл-Нестра. "Он собрал свой флот в огромную плавучую крепость, связал корабли вместе, чтобы создать деревянные стены. Мне не хотелось бы бросать свой флот на такое сооружение. Прежде чем мы обогнули восточные берега Кантонов, я послал вперед корабли-разведчики, чтобы разведать море на севере. Они вернулись сегодня ночью с вестями о новых кораблях, идущих на соединение с Темным клинком, кораблях под знаменами Запредельного королевства. Темному Клинку остается только сидеть в своей рукотворной крепости и ждать подкреплений, если только вы не думаете, что недостаток разума заставит его действовать необдуманно".

Ваэлин вопросительно поднял бровь на Луралин, которая ответила ему настороженным и мрачным взглядом в сторону императора. "По правде говоря, я не знаю, как он поступит, - сказала она. "Он может прийти за мной до того, как будет уверен в победе, а может и не прийти. Но я знаю, что за все годы моего пребывания на его стороне, когда дело касалось военных вопросов, я ни разу не видела, чтобы он совершил ошибку".

"Вот и все, мой божественный брат", - сказал Элл-Нестра. "Как я уже говорил, лучше всего преследовать нашего врага. До прихода Запредельного флота еще два дня. Мы должны использовать это время, чтобы отправить рейдовые отряды против его флота. Чем больше солдат мы убьем и кораблей сожжем, тем лучше".

"А когда прибудет Запредельный флот, мой благосклонный брат?" поинтересовался Цай Линь. Ваэлина немного успокоила твердость тона императора. По крайней мере, очаровать его не удалось, подумал он, придя к выводу, что признание Цай Линем этого новоиспеченного короля со временем может оказаться не более чем временной мерой.

"Темному Клинку придется разрушить свою плавучую крепость, чтобы присоединиться к ним, а пока он будет терпеть наше внимание. Наступит период хаоса, а хаос в войне всегда открывает новые возможности".

"Хаос - это сердце войны", - заявил генерал Дулан, тоном человека, цитирующего старую пословицу. "Однако должен вам заметить, Избранник Неба, что в такой битве всегда побеждает та сторона, у которой больше численность".

"Численность - это еще не все", - возразил Элл-Нестра. "Мастерство и отвага имеют не меньшее значение, и я готов поставить любой из моих кораблей против трех их".

"Может быть, и так, но у них их больше, чем три против одного..."

Пока они продолжали спорить, Цай Линь не сводил взгляда с Ваэлина, нахмурив брови в нетерпеливом ожидании, пока наконец не поднял руку. "Хватит, - сказал он, положив конец их препирательствам. "Лорд Ваэлин, в Кешин-Кхо я слышал, как мой отец однажды сказал о вас, не без некоторой неохоты, что вы тот воин, которого я должен бояться больше всех остальных. Самый сильный, самый быстрый, самый храбрый - все они достойны уважения, - сказал он. Но именно тот противник, который знает больше приемов, скорее всего, убьет тебя в конце концов". У тебя есть для меня трюк?"

Ваэлин кивнул, и рука снова переместилась к кошельку. "Есть. Но для того, чтобы он сработал, мне нужны определенные вещи".

"И что же это может быть?"

"Штормовой ястреб, поскольку он самый быстрый корабль во флоте". Он кивнул Чжуан-Каю, который все это время молчал, и на его тяжелых чертах лица застыла печаль, которая, как знал Ваэлин, может длиться всю жизнь. Может, настоятель и был человеком, которого трудно любить, и, насколько он мог судить, его не оплакивал император, ради которого он так старался, но Слуги все его любили.

"Мне также нужны Служители Храма, - добавил Ваэлин, - если они согласны, и все остальные в наших рядах, кто обладает благословением Небес. И, - он протянул кошелек, - мой мешок, полный пыли".

ГЛАВА 30

Сайкир, казалось, воспринимал предстоящую битву не более чем новую игру: он возбужденно возился рядом с Шерин, ухмылялся, а его глаза горели предвкушением, когда он наблюдал за тем, как матросы и солдаты готовят "Штормовой ястреб" к выходу в море. Улькар заметно отличался от своего приемного брата. Впервые Ваэлин увидел проблеск страха в его огромных глазах, широко расставленных и ярких на бледной голове, высунувшейся из-под толстого слоя одежды, в которую его облачила Шерин. Ваэлин ожидал большего гнева, когда он пробудил ее от короткой дремы после долгого дня, проведенного в целительских палатках. Вместо этого она молча слушала, как он объясняет свои намерения, а затем с ее губ сорвался унылый вздох.

"Значит, - сказала она, - мы должны стать такими же, как он? Дети будут сражаться за нас?"

"Если бы был другой путь..."

"Что у тебя внутри?" - вклинилась она, ее взгляд стал скорее обеспокоенным и любопытным, чем гневным. "То, что я видела вчера..." Она нахмурилась и покачала головой. "Я видела, как ты дрался раньше, но это был не бой. И это был не ты".

"Я же сказал тебе, я взял песню Ахм Лина..."

"Ахм Лин никогда не был чудовищем". В ее глазах мелькнуло сожаление, и он вздрогнул от ее слов. "Думаешь, если ты выиграешь эту войну, она исчезнет?" - спросила она, немного смягчив тон. "Убьешь Темного Клинка, и проклятие будет снято? Ты так думаешь?"

"Я не знаю. Я знаю только, что его нужно остановить любыми средствами, чего бы это нам ни стоило. И думаю, ты тоже это знаешь".

Она опустила голову, глаза закрылись, плечи ссутулились, и он понял, что она испытывает большее чувство вины, чем раньше. "Я пойду с ними", - сказала она. "И не буду слышать ни слова об обратном".

"Тебе будут рады", - сказал он. "Сегодня нам понадобятся все наши силы".

Из гавани Джайган-Шу " Штормовой ястреб " пришлось выводить на буксире: три лодки с матросами, борясь с изменчивыми течениями, выводили его в открытое море. "Сегодня не очень сильный бриз, милорд", - сказал капитан Охтан, глядя на безоблачное небо, которое светлело, превращаясь в бледно-голубое утро. "Нам потребуется немало времени, чтобы добраться туда", - добавил он, кивнув на зубчатый силуэт под горизонтом. Перспектива плыть в одиночку навстречу всему объединенному флоту противника, похоже, волновала его не так сильно, как недостаточная скорость, которую продемонстрирует при этом его корабль.

"Приготовьтесь, капитан, - приказал ему Ваэлин. "Сейчас подует ветер, и нам понадобятся самые умелые руки на румпеле".

Охтан кивнул и направился к штурвалу, но затем остановился. "Не был уверен, что это правильно,