Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Это лучше, чем иметь два десятка помощников-людей, – заметила Рати Йера. – Если ты попробуешь научить двадцать поваров готовить твои блюда, то получишь в итоге двадцать вариаций на заданную тему. А здесь все будет приготовлено в точности так, как ты хочешь.

– Что еще вовсе не обязательно хорошо само по себе, – возразила Мати.

– Обсудим это в другой раз, – заявила Рати. – А сейчас все, что нам нужно, – это победить «Сокровищницу».

Рати Йера села в постели, сердце у нее бешено колотилось. Она потянулась к колокольчику на тумбочке, чтобы позвать помощников.

Вторая демонстрация Рати Йеры произвела на Фиро куда большее впечатление. Сотня орнитоптеров взмыла в воздух, порхая, танцуя, паря и кружась… Их шелковые крылья блестели в лучах яркого солнца.

– Завтра утром я смогу показать вам еще сотню, – заявила Рати с довольной улыбкой.

– Отлично! – воскликнул император, глядя на изобретательницу с удивлением и восхищением. – Расскажи, что ты сделала.

Вместо того чтобы вручную мастерить орнитоптеры по одному, Рати Йера развернула целое производство нового типа. На крутом склоне равнины, в которой угнездилась Тиро-Козо, на берегу одного из быстрых ручьев, рабочие прорыли мельничную канаву. Поток поступающей туда воды регулировался сооруженным в самом ее начале шлюзом. Внутри канавы установили водяное колесо, скорость вращения которого зависела от массы сбрасываемой воды.

Колесо, соединенное с зубчатыми шестернями целой последовательностью кулачков и осей, приводило их в действие: они вращали механизмы, оснащенные пилами, долотами, ножницами, молотами и прочими орудиями. Двигающиеся ленты, тоже питающиеся от колеса, доставляли к машинам материал из бамбука и шелка, а инструменты резали и строгали, превращая заготовки в крылья, отдельные детали рамы, шестерни, шарниры, оси и прочие составляющие части орнитоптеров. Все это складывалось в корзины, а финальную сборку осуществляли сидящие за длинным столом солдаты, выполнявшие нехитрые операции. Это напоминало процедуру, при помощи которой в полевых условиях собирали новые воздушные корабли. Поскольку все производимые машинами детали были одного размера и формы, они получались взаимозаменяемыми, что сильно облегчало процесс.

– Такая система лучше простого ручного труда, – пояснила Рати Йера. – Сотня мастеров-кустарей не способна произвести столько, сколько делают десять неквалифицированных солдат при помощи точных механизмов и стандартизации частей.

Фиро невольно вспомнились слова императрицы Джиа о том, что построенная по стандартизированным правилам бюрократическая система лучше разрозненных решений, принимаемых по ходу дела талантливыми министрами.

– Это позволит также решить проблемы ремонта и замены, – продолжила Рати. – У нас будет огромный запас запчастей, не требующих подгонки.

Фиро кивнул. Ну не странно ли, что государыня-тетушка и старая изобретательница пришли к одинаковому заключению, хотя и применительно к разным областям деятельности? Он и сам толком не знал, обрадовало или огорчило его это удивительное совпадение.

Но величайшего триумфа Рати Йера достигла в области создания «мозга» для каждого орнитоптера.

Поначалу она пыталась в точности применить опыт, полученный на кухне «Великолепной вазы». Она построила машину, где сто пробковых цилиндров одновременно вращались под сотней переделанных вышивальных игл. Все аппараты с иглами двигались синхронно, повторяя движения ее руки. Рати словно бы обзавелась сотней рук, в подражание богу льуку Кионаро-наро.

А еще ей требовалось как-то компенсировать слабеющее старческое зрение. Да и пальцы тряслись от постоянного напряжения, поскольку цилиндры были размером не больше затычки из винной бочки. Решение этой проблемы ей подсказала копировальная машина, изобретенная давным-давно инженером На Моджи из Ксаны, основателем школы Модели. Он использовал механическую связь между контурной кистью и кистью, наносящей чернила, благодаря чему смог увеличить масштаб существующих рисунков. Рати построила машину с обратным эффектом, и теперь широкие, размашистые движения ее рук, наносящих узор отверстий на крупный восковой цилиндр, превращались в короткие и точные операции вышивальных игл, дырявящих маленькие пробковые цилиндры.

Замысел сработал, по крайней мере по большей части, хотя Рати обнаружила, что умственное напряжение, связанное с необходимостью создавать отверстие за отверстием карту полета, является почти невыносимым. Необходимость просчитать в уме весь план полета, подразумевающий тысячи тысяч синхронных взмахов крыла и изменение углов в трех измерениях, с непривычки доводила ее до нервного истощения, ибо не шла ни в какое сравнение с гораздо более простой задачей научить самоуправляемую тележку поворот за поворотом находить дорогу в лабиринте. Самое скверное, что одна-единственная ошибка приводила к выбраковке уже наполовину размеченного пробкового цилиндра и вынуждала начинать все сначала.

Чтобы оказаться действенными против гаринафинов, орнитоптеры должны были выполнять самые разнообразные полеты, действуя при этом точно и слаженно. Части аппаратов предстояло следовать заданным маршрутом, патрулируя пространство близ воздушных кораблей, а другим – двигаться кругами и зигзагами, чтобы сбить крылатых зверей с толку. Но почти невозможно воспроизвести эти маршруты, когда представляешь их только в виде крохотных отверстий, проделанных в пробковых цилиндрах.

Ум изобретательницы буквально изнемогал под грузом необходимости просчитывать каждый удар крыла, каждый наклон шелковых плоскостей, каждый изгиб бамбукового каркаса. Как полководец не может командовать армией с учетом движения каждого солдата, так и она тоже не видела смысла задавать сложную траекторию полета, сосредоточиваясь на отдельно взятых базовых движениях. Подобно тому как копировальная машина обратного действия превращала ее размашистые жесты в точные скрупулезные движения на другом конце, Рати требовался способ перевести общие линии маршрута в конкретные, отдельные взмахи крыльев.

Она начала с того, что разложила движения орнитоптера на простейшие элементы: «слабый взмах левым крылом», «сильный взмах правым крылом», «нормальный взмах обоими крыльями», «сдвинуть гироскоп на один щелчок вперед/назад» и так далее. Будучи неграмотной, Рати, как и почти все в Дара, имела общие представления о народных логограммах. И с их помощью разработала целую систему мнемонических псевдологограмм для записи простейших элементов, используя символы для цифр, направлений и градусов.

Сводя эти базовые логограммы в блоки, она получила возможность записать при помощи воска серию инструкций, подобных веревочной карте для самодвижущихся тележек. Прочитать инструкцию мог каждый, кто выучил систему псевдологограмм:

«Лететь вперед на десять сильных взмахов.

Повернуть налево на одну десятую круга.

Лететь вперед на сто обычных взмахов.

Поворот направо на три десятых круга.

Лететь вперед на пятьдесят взмахов, придав орнитоптеру возвышение на угол в одну десятую круга…»

И так далее.

Рати Йера придумала, как еще можно усовершенствовать свою систему. Едва лишь эти инструкции высокого уровня оказались перенесены на страницу в виде восковых логограмм, она поняла, что ими, в свою очередь, можно управлять при помощи инструкций еще более высокого порядка. И вот, изобретя дополнительные псевдологограммы, при помощи которых кодировались промежуточные директивы к собственно инструкциям,