Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Задействовать особый резерв, – бросила она личной охране.

Пока Нода Ми продолжал подобострастно восхвалять мудрого командира, приказ Гозтан передали на другие суда, и вскоре с палуб городов-кораблей взмыли последние гаринафины. Но стоило лишь Ноде хорошенько разглядеть экипажи этих гаринафинов, как поток пустых похвал буквально застрял у него в глотке.

Резервные гаринафины были снаряжены, в точности как и все остальные, за одним важным отличием: вместо пращей, копий и топоров за плечами у многих всадников висели луки и колчаны со стрелами. У каждого из них в руке был факел, а из-под металлических шлемов выглядывали суровые лица.

Эти всадники были коренными уроженцами Укьу-Тааса, а вовсе не льуку.

Толпящиеся на палубах городов-кораблей льуку притихли, столь же удивленные, как и Нода Ми. Никогда прежде в истории Укьу-Тааса туземцы из вспомогательных войск не шли в бой верхом на гаринафинах.

– Скоро мы увидим, действительно ли ты внес важный вклад в дело льуку, Преданный Пес, – ровным тоном заявила Гозтан до глубины души пораженному чиновнику-аборигену, который стоял сейчас рядом с ней.

Подобно тому как Фиро, готовясь к войне с льуку, вынужден был преодолевать инерцию процветающего в роскоши и неге Дара, так и Гозтан, организуя оборону Укьу-Тааса, одновременно сдерживала фанатизм своих непримиримых соплеменников.

Почему непреклонные сторонники Кутанрово взяли в Укьу-Тааса верх? Это объяснялось не только ошибками сторонников мирного сосуществования или нерешительностью Танванаки. На самом деле Кутанрово удалось создать и повести за собой столь мощную группировку благодаря тому, что она обращалась к самым глубоким страхам и обидам простых наро и кулеков. А крылись они в непреодолимом опасении того, что льуку не смогут выжить в Дара, не перестав быть льуку.

И заверения Кутанрово в том, что ее соплеменники могут и должны восторжествовать над туземцами, став в Укьу-Тааса еще более льуку, чем у себя на родине, умеряли эти страхи, в точности как тольуса утешила павших духом воинов, решивших, будто боги покинули их. Идея Кутанрово представляла собой настолько привлекательный образ будущего, что никто, даже великая Танванаки, не смел открыто бросить ей вызов.

Гозтан понимала, что, если она хочет привести армию к победе, нельзя пренебрегать чувствами рядовых солдат. Ей пришлось смириться с использованием рабской силы и организовать принудительный набор рекрутов во вспомогательные войска под угрозой расправы с их семьями. Она пошла на это в основном потому, что не существовало иного способа изыскать необходимые для обороны Укьу-Тааса ресурсы. Однако Гозтан понимала также, что эти меры полезны, ибо поднимают боевой дух ее воинов, играя на представлениях о превосходстве одного народа над другим. Гозтан не гнушалась затрагивать темные струны человеческого сердца, лишь бы только вдохновить бойцов. На войне все средства хороши, и иной раз ради достижения победы приходится идти на компромиссы.

Но с другой стороны, это была палка о двух концах: любое тактическое решение, отклоняющееся от провозглашенного Кутанрово полного доминирования льуку, было чревато подрывом морали. Поэтому Гозтан приходилось тщательно оценивать возможные риски и потенциальные выгоды. Облачить боевых гаринафинов льуку в туземного образца доспехи уже само по себе было шагом рискованным, так как наводило на мысль о превосходстве знаний дара-рааки, но они с Танванаки были уверены в необходимости заимствовать оружие из арсенала Дара. Обе женщины полагали, что со временем сумеют преодолеть неизбежные возражения Кутанрово, так же как они отстояли необходимость использования воздушных кораблей в помощь гаринафинам для несения патрульной службы, выдав это за всего лишь усиление традиционных обычаев льуку.

Но посадить солдат из вспомогательных туземных войск, в которых большинство завоевателей видело всего лишь вьючных животных, на спины элитных боевых зверей льуку – это уже выходило далеко за пределы подобного рода компромиссов. Символическое значение такого поступка, понимали Гозтан и Танванаки, очевидно для каждого из их соплеменников.

То обстоятельство, что разгрома флота в битве в заливе Затин удалось избежать только благодаря предательству Ноды Ми, который нанес удар в спину Гин Мадзоти и ее воздушной эскадре, служило для льуку источником неизбывного стыда. Ну а поскольку это противоречило утверждениям Кутанрово о непобедимости льуку, непреклонные старались всячески приуменьшать роль солдат Ноды Ми, выпячивая доблесть собственных всадников гаринафинов на раннем этапе сражения.

Тем не менее пэкьу и ее верная тан-гаринафин отдавали себе отчет в том, что без применения туземных зажигательных стрел победить воздушные корабли будет очень сложно. Поначалу они хотели обучить воинов-льуку искусству обращения с луком, но Кутанрово, яростно стремившаяся очистить льуку от любого влияния дара-рааки, встала у них на пути. Гозтан даже не решалась озвучить эту идею, опасаясь, что ее обвинят в предательстве хваленого духа льуку. А Танванаки полагала, что, заставив воинов усвоить метод ведения войны, который Кутанрово расценила бы как уступку туземной культуре, она тем самым подорвет основы своего правления.

Поэтому у них не осталось иного выбора, кроме как набирать лучников из числа местных жителей, готовых втайне обучаться умению воевать на гаринафинах. Во вспомогательных силах имелись командиры из числа туземцев, которым Гозтан и Танванаки доверяли. Часть из них составляли бывшие офицеры имперской армии, которые сдались на раннем этапе войны и понимали, что отныне их судьба неразрывно связана с завоевателями. Были здесь и весьма амбициозные личности, рассчитывавшие извлечь для себя выгоду из политической розни между непреклонными и сторонниками мирного сосуществования. Имелись также и выходцы из пиратов, которых прельщала мысль и впредь безнаказанно воровать и грабить, находясь под покровительством придерживающегося таких же принципов суверена.

Вне зависимости от мотивов, эти туземные воители были готовы рисковать жизнью на службе льуку. Затем Гозтан обратилась к своим самым доверенным наездникам, ветеранам, которые поддерживали проводимую ею политику, и объяснила им, сколь важно внедрить в армию льуку подразделения лучников с зажигательными стрелами. Скрепя сердце они согласились с планом пэкьу. Как только Танванаки сумела построить полигон в безлюдном местечке близ Фады, будущие всадники-лучники под руководством опытных наездников из числа льуку рьяно принялись за тренировки.

При этом и те и другие изрядно рисковали. Туземные лучники понимали, что если Кутанрово их обнаружит, то у Танванаки и Гозтан не останется иного выбора, кроме как отречься от них и отдать на растерзание сворам карателей. А наездников-льуку, если все всплывет, заклеймят предателями, а то и похуже. Тем не менее наездники-льуку продолжали учить, а лучники – учиться. Первые вдохновлялись тем, что исполняют таким образом свой долг, повышая шансы Укьу-Тааса пережить вторжение Дара, а вторые надеялись, что, став ключевым звеном в спасении Укьу-Тааса от своих сородичей, заслужат почести, положенные героям.