Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

Тан добрался до одной из пожарных команд.

– Давайте помогу… – обратился он к девушке-командиру, но не успел договорить, поскольку воздух вокруг озарился вспышкой.

Почти инстинктивно Каруконо прыгнул к девушке, прикрыв ее собой. Огненная молния врезалась ему в спину, и он ощутил, как тело немеет, теряя силы.

Мир вокруг померк. Тан не ощущал смрада горящей плоти, не слышал воплей: «Адмирал! Адмирал!» – не чувствовал боли, выжигающей нервы и заставляющей члены безвольно обвиснуть. «Не сдавайтесь!» – хотелось ему закричать, но язык уже не повиновался его воле.

Он смутно видел, как несколько зажигательных стрел влетели в одну из зияющих дыр в корпусе и попали в газовые мешки.

Теряя остатки сознания, он услышал слова Гин:

«Ты исполнил свой долг, Тан. И другие тоже исполнят свой – можешь даже не сомневаться в этом».

Стрелы исчезли внутри мешков. На кратчайший миг внутреннее пространство «Меча Хризантемы» озарилось, как наполненный лавой кратер.

А потом свет поглотил все.

Подобно Кутанрово, Фиро никак не ожидал, что льуку станут сражаться на манер дара.

Все сведения, полученные от беженцев, перебежчиков и «предусмотрительных», равно как и исторические документы, недвусмысленно утверждали, что льуку презирают науки дара-рааки и свысока смотрят на туземные военные традиции, что захватчики слишком горды, дабы заимствовать искусства и умения покоренного народа.

Правда, льуку не считали зазорным использовать ради собственных целей захваченные у врагов орудия. Так, например, пэкьу Тенрьо приплыл в Дара на городах-кораблях адмирала Криты, а Танванаки быстро приспособила воздушные суда для патрульной и вспомогательной служб. Но все это были, так сказать, поверхностные перемены, не затрагивающие самих основ: ну, как если бы тан льуку переоделся забавы ради в туземное платье. Да, льуку решили защитить своих гаринафинов стальными доспехами вместо костяных пластин. Ну и что с того? Главное, что завоеватели нисколько не стремились учиться думать как их противники.

Так полагал Фиро. Да и весь его личный опыт знакомства с льуку подтверждал эти донесения. Так, например, слухи о планах Танванаки похищать из Дара механиков (что могло стать свидетельством интереса льуку к знаниям туземцев) оказались всего лишь миражом. Единственный процесс против предполагаемого соучастника льуку, богатого купца с Волчьей Лапы, закончился тем, что подсудимого за недостатком улик оправдали. По правде говоря, Фиро подозревал, что эти слухи распространяла сама императрица Джиа с целью приписать себе лавры раскрытия воображаемого заговора и создать иллюзию собственной деятельности, тогда как на деле она не предпринимала абсолютно ничего, дабы противостоять угрозе со стороны льуку.

Столкновение Пумы Йему с льуку только укрепило Фиро в его первоначальном мнении. В ходе морского сражения тан Гозтан, командующая силами льуку, использовала свои воздушные корабли и сформированные из местных уроженцев вспомогательные войска только на второстепенных ролях, и ни разу воздушные суда не пустили в ход лучников против боевых змеев. Более того, преследуя маркиза Порина, льуку придерживали гаринафинов. Это наводило на мысль, что они рассматривают крылатых зверей, чей радиус действия ограничен, как тяжелое оружие для нанесения решающего удара в тот момент, когда враг будет загнан в угол. В общем, буквально все указывало на следование заветам военной мысли льуку, а никак не на новую тактику.

Офлуро много рассказывал Фиро о том, сколь важны для льуку гаринафины, и молодой император понимал, что крылатые огнедышащие звери играют в жизни этого народа чуть ли не сакральную роль. Технику боевого применения гаринафинов, отточенную за множество поколений, не так-то просто переменить, в чем Фиро собственными глазами убедился на острове Полумесяца. Введение металлических доспехов и специальных намордников, призванных защитить скакунов от «ежей», представляло собой лишь некоторые усовершенствования, призванные обеспечивать традиционное использование гаринафинов. Наряду с этим в мышлении льуку по-прежнему не замечалось никаких фундаментальных перемен: захватчики не предпринимали попыток дополнить крылатых зверей различными подразделениями поддержки, не устраивали экспериментов, способных привести к неким революционным переменам в использовании животных.

С учетом всего вышесказанного Фиро ожидал, что льуку станут воевать как всегда, а не попытаются в буквальном смысле переиграть прошлую войну, применив оружие своих врагов.

Он вскрикнул от досады, когда небо над заливом вспыхнуло светом дюжины солнц.

– Всадникам приготовиться! – бросил император завороженно застывшим у него за спиной сигнальщикам. – Взлетаем немедленно!

Между тем на борту «Духа Киджи» товарищи сообщили Моте безрадостные вести.

– Мы полностью израсходовали остатки воды, – сказала одна женщина.

– Я оттянула все пожарные команды внутрь корпуса для защиты газовых мешков, – добавила другая. – Но рано или поздно какая-нибудь зажигательная стрела достигнет цели, это лишь вопрос времени.

Ситуация явно развивалась не так, как планировал Фиро, но Мота не опускал руки.

– Запустите все оставшиеся орнитоптеры! – распорядился он. – Используйте шаблон «Логово гаринафинов»!

Члены команды засуетились, разыскивая пробковые цилиндры с программой полета, которые надлежало как можно быстрее вставить в оставшиеся орнитоптеры.

Несколько воздушных кораблей уже были объяты пламенем. Раненые и погибшие авиаторы вываливались из медленно падающих остовов, в точности как перед этим падали всадники-льуку с умирающих гаринафинов. Уцелевшие суда, часть которых оказалась прикрыта их менее удачливыми собратьями, поспешно обратились в бегство.

С оставшихся кораблей взметнулись стаи орнитоптеров. В отличие от предыдущей партии, эти не кружились роем поблизости, но рассеялись и устремились к стоящим в отдалении городам-кораблям.

Взрыв сотряс «Дух Киджи», сбросив Моту на палубу.

– Покинуть судно! – с тяжелым сердцем отдал он приказ.

Гозтан в безмолвии наблюдала за тем кошмаром, что разворачивался в небе над заливом.

Похожие на грациозных медуз, сияющих внутренним светом, останки имперских воздушных кораблей медленно падали в море. Время от времени из того, что осталось от их оболочек, вырывались взрывы, словно бы краткие, но яростные вспышки некоей отказывающейся умирать силы сотрясали все вокруг.

Солнце уже клонилось к закату – воздушная битва продолжалась большую часть дня.

Ликования на городах-кораблях слышно не было. Да, они победили, но какой ценой? Рабы оседлали гаринафинов! Ненавистных дара-рааки удалось разбить, только когда льуку задействовали туземных лучников. Одно дело – посылать в бой рабов на их игрушечных, уязвимых воздушных кораблях (ведь боги отказали этим несчастным в щедром даре гаринафинов), и совсем другое – отправлять в небо невольников-лучников, дабы трусливо убивать врага с расстояния, как делали те ненавистные дара-рааки, что приплыли в Укьу с адмиралом Критой.

Позор залива Затин не только не был смыт, но лишь стал еще глубже. Среди наро и кулеков слышались недовольные реплики:

– Не подобает сражаться на гаринафинах с такого расстояния. Где же тут риск? Где честь и слава?

– Боги накажут нас за попытку уподобиться дара-рааки.

– Не просто «уподобиться» – эти стрелки и есть дара-рааки.

– Если