Танец Клинков: Академия убийц - kv23 Иван

руки. Клинки выпали из ослабевших, дрожащих пальцев и со звоном ударились об пол. Ноги подогнулись, стали ватными, и я бы упала, если бы Алексей не подхватил меня сильными руками.

— Мы сделали это, — прошептал он мне в макушку, прижимая к себе. Его сердце билось так же бешено, как и мое.

Я посмотрела на зал. Некогда величественное помещение было разрушено. Паркет залит кровью и вином, превратившись в скользкое месиво. Зеркала разбиты, дорогие ткани изодраны. Но воздух… воздух был чист. Та липкая, сладкая ложь, которой дышал этот дворец годами, рассеялась.

Я — Анастасия Теневая. И я только что станцевала свой самый страшный, самый прекрасный танец. Танец на руинах старого мира.

Но музыка в моей голове еще не закончилась. Она только начиналась.

ГЛАВА 76: Лебединое озеро смерти (Акт 1)

Шум битвы не пропал сразу — он рассыпался на отдельные звуки, как расколотый кристалл. Чей‑то стон. Звон упавшего клинка. Потрескивание огня в перевернутых канделябрах. И поверх всего — тяжёлое, рваное дыхание десятков людей, запертых в роскошной клетке, где шелк и золото перестали хоть что‑то значить.

Император уже исчез. Его увела внутренняя гвардия, сомкнув над ним кольцо стальных спин. Я видела лишь отблеск белого мундира, тающий в глубине коридора, и этого хватило: главный зритель покинул зал. Значит, сцена теперь принадлежит мне.

Я стояла почти в центре, на когда‑то идеальном паркете, который сейчас был изрыт трещинами и забрызган кровью. Белая пачка, сшитая ради сегодняшнего бала, потемнела по подолу — алые пятна распускались на ткани, как неестественные, слишком яркие цветы. Кровавые пионы. Кровавые розы. Ну, красиво же, если смотреть издалека.

Дыхание рвалось из груди, но боли не было. Тело пело. Поток вокруг меня был густым, вязким, словно воздух превратился в воду, а я научилась в ней дышать. Каждое движение казалось правильным, неизбежным, словно заранее прописанным в партитуре мира.

— Ты всё ещё не поняла, девчонка, — голос Громова упал сверху, как тяжёлый камень.

Он стоял на возвышении рядом с пустующим троном, словно узурпатор, успевший примерить корону хотя бы взглядом. Лицо серое, как снег под копытами. Но в глазах — огонь. Злой, упрямый.

— Ты думаешь, убила пару шавок — и стала хозяйкой бала? — он усмехнулся, и эта усмешка дрогнула. — Это была только разминка. Настоящий танец — сейчас.

Он поднял руку, окровавленные пальцы дрогнули, чертя в воздухе знак.

Из толпы гостей, прижавшихся к стенам, отделились новые фигуры. Они не пугались крови. Не оглядывались. Шли ровно, уверенно, как люди, давно привыкшие к тому, что вокруг умирают.

Элита.

Это было видно по всему: по тому, как ложится на тело чёрная кожа боевых костюмов под парадными камзолами, по тому, как они ступают — мягко, беззвучно, в идеальном балансе. Здесь были все Школы. Стройный фехтовальщик с тонкой саблей — Серебряный Клинок. Двое в масках, с короткими кинжалами, исчезающими в рукавах, — Тень. Высокий боец с копьём, на наконечнике которого уже клубился ледяной пар. Человек с тяжёлой цепью, намотанной на руку, и ещё один — без оружия, но с такими плечами, что оно и не нужно.

Десяток? Нет. Больше. Пятнадцать, двадцать… сбилась в счёте. Впрочем, какая разница. Цифры не имеют значения, когда за спиной нет выхода.

— Покажите ей, — сказал Громов тихо. — Что такое настоящее мастерство.

Они сжались полукольцом, отсекая меня от Крюка, от Максима, от остальных. Конечно. Он не собирался повторять ошибки. Эта сцена — только моя.

Что ж. Этого я и хотела.

Я сделала вдох. Медленно подняла руки. Если закрыть глаза и забыть, что под ногами кровь, можно было бы представить, что оркестр всё ещё играет. Струны, деревяшки, легкая дрожь флейт. В голове всплыли первые такты знакомой до боли музыки. Лебединое озеро. Акт первый.

Я улыбнулась краешком губ. И пошла вперёд.

Первым двинулся фехтовальщик. Идеальный выпад, учебник Академии в чистом виде. Его сабля блеснула серебряным росчерком, целясь мне в сердце. Чуть‑чуть медленнее — и я бы просто умерла красиво, без продолжения.

Но я не была медленной.

Я шагнула ему навстречу, будто в приглашение к па-де-де. Наши клинки встретились не лязгом, а почти ласковым поцелуем металла. Он ожидал сопротивления по линии, а я дала ему движение по кругу. Подхватила его клинок, как руку партнёра, и позволила себе провернуться вокруг его оси.

Это и было па-де-де с клинками. Не романтичный танец принца и балерины, а диалог двух стали, двух ритмов. Я вела, он — нет.

Он сделал шаг, пытаясь восстановить равновесие. Я позволила. Подставила ему своё плечо, как будто позволяя опереться, и в тот же момент развернула его корпус дальше, чем он рассчитывал. Инерция сделала всё за меня. Его защита раскрылась, как дверь.

Один короткий укол в подмышку — туда, где нет брони. Тело фехтовальщика дернулось, как у куклы, у которой перерезали ниточки. Он осел, не сразу понимая, что умер.

— Один, — прошептала я, сама себе.

На меня уже летели двое из Школы Кинжала, размазанные в Потоке, словно тени. Они пытались сыграть в ту же игру — скорость, обман, углы.

Я отступила на полшага, позволяя им войти в темп. Они делали короткие, рваные шаги, меняя траекторию. Их движения были угловатыми, но быстрыми, как удары насекомых.

Я сделала джете в сторону — длинный, скользящий шаг, пропуская их мимо. Спина одного почти коснулась моей груди. Я могла бы ударить сразу. Но это был бы плохой танец. Слишком прямой.

Я поймала его подбородок локтем, слегка подбросив голову вверх. Не ломая, просто задавая новое направление. Второй, не успев изменить траекторию, врезался в товарища. Их клинки столкнулись, искры брызнули им в лицо.

Па-де-де с врагами. Пусть танцуют друг с другом.

Я плюнула на все каноны и сделала то, за что любой педагог по балету выгнал бы меня с урока: поставила ногу на грудь одному из них и толкнулась, используя его как опору. Поддержка партнёром — но партнер был ещё жив.

Моё тело взлетело вверх. Как в репетиционном зале, только вместо мягкой линолеумной площадки подо мной был хаос. В воздухе я повернулась, перекидывая клинки из руки в руку, и на пике прыжка сделала что‑то, больше похожее на акробатику капоэйриста, чем на классику балета: разворот с ударом пяткой в висок второму убийце, который только поднимал голову.

Его тело рухнуло на пол. Я приземлилась легко, на носки, как учили с детства. Даже не поскользнулась на крови. Возможно, Поток сам держал меня.

Они