Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

в отличие от нее, знала, что Элиран жив? Но если так, почему же не вернулась для того, чтобы завершить начатое? Разве ее поступок не был продиктован ревностью? Может, она хотела преподать своему нерадивому подопечному урок? Но почему она использовала для этой цели Алисию? Слишком много вопросов. Слишком много белых пятен. Слишком много «мертвых» зон, которые не разглядеть даже в том случае, если окружишь себя зеркалами.

– Возможно, его папочка или мамочка любили темных эльфов, – предположил Лоуренс, доставая из кармана куртки пачку сигарет. Алисия поморщилась: табачного дыма она не выносила. – Или, чем черт не шутит, у кого-то из них был любовник-темный эльф. Или любовница. Если этот парень унаследовал замок, то он, скорее всего, родился в клане. Тамошние вампиры в давние времена владели недвижимостью в Европе. Подарить замок своему отпрыску на темное совершеннолетие было обычным делом. Или же родитель отправился искать, а наш псих получил каменную громадину в наследство вместе с виноградниками.

– Он когда-нибудь упоминал о своем создателе? – спросил Рэй у Алисии.

Вампирша задумалась и пожала плечами.

– Не припомню. Кажется, нет. Он не говорил со мной ни о прошлом, ни о родителях, кем бы они ни были.

– Это странно. Обычно вампиры говорят о своих создателях… по крайней мере, нормальные вампиры, не Незнакомцы. Ох, – запнулся он, посмотрев на детектива Кантер. – Я имел в виду вампиров, у которых хорошие отношения с создателем.

Алисия кивнула ему с легкой улыбкой.

– Все мы, Незнакомцы, немного безумны, верно?

– Я бы не называл тебя Незнакомкой, – возразил Лоуренс, щелкая зажигалкой. – Ты ведь знаешь своего создателя. То, что он тебя отпустил и не обучил всему, что должен уметь вампир…

– Если он был в плохих отношениях с создателем, то вряд ли обзавелся бы замком, – перебил Рэй. – Разве что создатель этот умер. Черт. Мы ходим вокруг этого как лисы вокруг курятника. Этот мерзавец водит нас за нос. Мы только и делаем, что собираем улики на местах преступления. Ни одной ниточки, ни одной мало-мальски полезной идеи, ни одной зацепки. Хотя нет, одна была. Имя ей «Адам Кассел». И кто эта фиолетовая баба, во имя всех богов? Черт. – Он потушил недокуренную сигарету в пепельнице и взъерошил волосы. – Не понимаю, с какого боку ко всему этому подступиться. Каждый раз, когда в картине преступления появляются темные существа, меня начинает тошнить. Особенно если это обращенные.

– У графа была подруга, – сказала Алисия, взвесив все «за» и «против». – Вампирша. Из благородных. Красивая рыжеволосая женщина с зелеными глазами.

Лоуренс выразительно покашлял.

– И почему это меня не удивляет?

Рэй смотрел на вампиршу, подперев голову рукой.

– Как ее звали? – спросил он.

– Он называл ее «мадам». И отношения у них были… необычные.

– Та самая мадам из «Рождения Юноны»?

– Да, верно. В книге она описывается довольно поверхностно. Во время чтения это удивило меня, потому что Альберта Пэйдж уделяет много внимания характерам персонажей. Чем же провинилась мадам? Я дважды перечитывала главы с ее участием и поняла, в чем дело.

– И в чем же? – поинтересовался офицер Лок.

Алисия допила кофе и смяла стаканчик в кулаке.

– Книга целиком написана от лица Юноны, и читатель подсознательно решает, что автор как бы проживает ее жизнь, смотрит на мир ее глазами. Это у Альберты Пэйдж получилось мастерски: остаться равнодушным к героине невозможно. Неудивительно, что критики упустили из виду такую незначительную деталь, как поверхностный образ мадам. Между тем, есть один важный факт, который нам следует знать. Она была писательницей.

Рэй уставился на нее так, будто услышал монолог на чужом языке.

– Она была писательницей, и очень талантливой, – продолжила Алисия. – Я читала ее работы, они великолепны. Мадам очень любила книги, можно сказать, возводила их в культ. Элиран разделял эту любовь – скорее всего, из желания нравиться ей. Она поговаривала, что по-настоящему острое перо сделает больше, чем целая бочка яда.

– Хочешь сказать, что «Рождение Юноны» написала не Альберта Пэйдж, а мадам? – поднял брови Лоуренс.

– Это объяснило бы тот факт, что ее персонаж выглядит картонным на фоне остальных. Центр истории – эволюция характера Юноны и ее отношения с графом. Мадам – лишь очередной этап на пути к… – Вампирша поджала губы. – К рождению Юноны.

Офицер Лок смотрел на переполненную пепельницу, покусывая ноготь большого пальца.

– Предположим, ты права. Что это нам дает?

– Знание его слабого места, – тихо ответила Алисия. – Он винит ее в том, что случилось тогда, после свадьбы. И до сих пор не признает случившегося. Он был в бешенстве, прочитав роман до конца, ведь все там правда, от первого до последнего слова.

– А теперь он похитил Китти Свонсон, – включился в беседу Лоуренс. – Зачем?

Вампирша бросила смятый стакан в мусорное ведро.

– Он хочет, чтобы она переписала эту историю. Чтобы сделала ее такой, как хочется ему.

– Переписала? – озадаченно протянул детектив Уайт. – Ничего себе.

– Или чтобы написала продолжение, в котором Юнона будет страдать, не суть.

– Но почему именно Китти Свонсон? Ведь Альберту Пэйдж он выбрал чисто случайно. Или нет?

Алисия оглядела свои ногти, а потом спрятала руки в рукавах свитера и откинулась на спинку стула.

– Думаю, что не случайно. Китти Свонсон и Альберта Пэйдж связаны между собой. И обе они, в свою очередь, как-то связаны с мадам, но ни одна из них об этом не знает. Что бы там ни было, а более детально проверить биографию мисс Пэйдж не помешает.

– Отличная мысль, – похвалил Лоуренс. – Займемся этим сегодня же.

– Сегодня? – переспросил Рэй. – В смысле, спать мы не будем?

– Нет, мужик. Сон – это для слабаков. – Он понизил голос. – Не заставляй меня это говорить. Я пытаюсь быть джентльменом и предоставляю даме свою квартиру в безраздельное пользование.

Напряженное выражение на лице офицера Лока сменилось выражением удовлетворения, если не превосходства, при виде которого Алисия едва сдержала смех.

– Ты прав, Уайт. Нет ничего лучше работы по ночам.

10 ноября 1989 года, пятница, позднее утро

Треверберг

До трех ночи Алисия дожидалась Лоуренса в уютном кресле напротив большого окна, читая книгу и время от времени поднимая голову для того, чтобы вглядеться во мглу по ту сторону