Берсеркер: Маска Марса. Брат берсеркер. Планета смерти - Фред Сейберхэген

Как только путники проследовали сквозь ворота, Андреас попрощался с гостями и устремился к зданию, которое, по всей видимости, и являлось Храмом: то была самая высокая из всех построек, двенадцати – пятнадцати метров в высоту, с широкой белой лестницей и дверью весьма неприятного вида.

Гостей из внешнего мира тут же с поклонами окружили молодые жрецы, которые проводили их в соседнее здание и показали каждому его комнаты – все они выходили не на улицу, а во внутренний двор с неким подобием английского парка.

Шёнберга сопровождал приставленный к нему подобострастный слуга. Осмотрев свою комнату, Шёнберг обнаружил, что это небольшое, но довольно приятное помещение. Маленькое окошко было забрано узорной решеткой, пол устилали мягкие ковры, а кровать казалась весьма удобной. Похоже, следовало ждать приглашения остаться на ночь. Слуга стал раскладывать белую одежду из непонятной ткани. Через открытую дверь были видны еще несколько слуг: они старательно волокли ванну.

Чуть позже, предоставив слугам тереть его спину – в этом не было особой необходимости, ну да пускай уж все идет, как у них заведено, – Шёнберг обнаружил, что неожиданно теплый прием со стороны хозяев слегка ослабил беспокойство, начавшее его изводить. Но зато теперь он решил, что после пира Андреас попросит о крупной услуге. Интересно, что это может быть? Возможно, жрец захочет контрабандой заполучить какое-нибудь оружие внешнего мира, чтобы ослабить противника, причиняющего ему чересчур много хлопот.

К тому времени, когда Шёнберг закончил мыться и одеваться, уже опустилась тропическая ночь – стремительно, почти без сумерек, как всегда бывает в этих широтах. Откуда-то вынырнул молодой жрец, чтобы провести гостя на пир; похоже, у них все было расписано как по нотам.

Попросив его задержаться, Шёнберг остановился у соседней комнаты, отведенной для Афины, и обнаружил, что девушка уже готова присоединиться к нему. Афина оставалась такой же расторопной, как и во время любой деловой поездки. Ее сопровождающий сообщил, что де ла Торре и Челеста – их комнаты располагались чуть дальше по коридору, застеленному коврами, – ушли раньше.

Перебрасываясь шутками насчет товаров, которые можно было бы продать новому клиенту, Андреасу, Шёнберг и Афина прошли следом за проводниками через внутренний двор, потом через другой, не выходя на улицу, – к нему вела крытая аркада. Видимо, храмовый комплекс был достаточно обширным.

Наконец они вошли в небольшую боковую дверь высокого здания, в котором Шёнберг узнал Храм, и их провели в большой зал, расположенный чуть ниже уровня земли. В зале царила прохлада, казавшаяся после дневной жары приятной и освежающей.

Де ла Торре и Челеста, также переодевшиеся в белое, уже заняли свои места за столом. Де ла Торре, увенчанный венком из листьев, напоминал древнего римлянина. Рядом с ними сидели верховный жрец и с полдесятка других высокопоставленных лиц. Некоторые из них сопровождали Андреаса во время его первого визита к кораблю пришельцев из внешнего мира.

Бесшумно и проворно сновали слуги. Зал для пиршеств был украшен драпировками и освещен мягким светом удачно расположенных свечей. Все было в наилучшем виде.

– Наш хозяин рассказывает мне о великих чертогах Торуна, – сказал де ла Торре после того, как они обменялись приветствиями.

– И что? – Шёнберг обвел зал рукой. – Описание совпадает?

Один из жрецов Внутреннего круга усмехнулся, широко и цинично:

– Ну что вы! На самом деле Торун пребывает вовсе не в нашем мире. И не в вашем.

Усевшись за стол, Шёнберг обнаружил, что он, как и на турнире, оказался между Афиной и Челестой. Но здесь, несмотря на приятное окружение, не только Челеста, но и Афина старалась придвинуться к нему поближе – похоже, бессознательно. Этим вечером среди гостей не было ни одной женщины, кроме них двоих. У Шёнберга появилось смутное ощущение, что ни одна женщина никогда не переступала порог Храма. Ни Андреас, ни другие сановники не заговаривали с Афиной, если она не задавала им прямой вопрос – а она, конечно, время от времени делала это, чтобы позлить их. Челеста же, как истинная светская дама, отлично понимала, когда надо вести себя тихо. Шёнберг подумал, что если бы местные жители узнали о ее истинном статусе, то посчитали бы это оскорблением.

Но, невзирая на это, гостей принимали с необычайной роскошью. Шёнберг подумал, что придется хотя бы сделать вид, будто он согласен исполнить их просьбу, какой бы она ни была.

Все было продумано очень тщательно. Но Шёнберг, извинившись перед Андреасом, посоветовал своим спутникам не пробовать некоторые блюда и ферментированное молоко, разлитое по глубоким чашам.

– Для наших земных желудков будет лучше, если мы будем пить только чистую воду, – если, конечно, Торун не возражает.

Андреас небрежно махнул рукой:

– Торуну это глубоко безразлично. Чистая вода всегда была достойным напитком для воинов.

Шёнберг глотнул воды из золотой чаши:

– Мне не терпится увидеть следующий круг турнира.

– Мне тоже. Я очень рад, что наши интересы совпадают. К сожалению, дела не позволили мне наблюдать за предыдущими кругами.

– Я вас понимаю. Я знаю, что такое неотложные дела.

Челеста притопывала ногой. На сцену вышли танцоры, и она следила за ними с профессиональным интересом. Девушки и юноши танцевали вместе – и очень хорошо. По земным меркам представление было грубоватым, а эротика местами чересчур откровенной, но танец был прекрасно отработан и полон энергии. Сидевшие за столом местные жители наблюдали за представлением с мрачным видом или не смотрели его вообще. Шёнбергу стало любопытно: положено ли жрецам придерживаться целибата? Надо будет как-нибудь поинтересоваться, если выпадет удобный момент. На любой планете секс был еще более скользкой для обсуждения темой, чем религия, а здесь религиозные деятели к тому же относились к своей вере не слишком серьезно.

Вечер пролетел незаметно: все вокруг было новым и интересным для гостей. Наступила глубокая ночь, пламя свечей померкло, танцоры чуть не падали от изнеможения. Шёнберг наконец заявил, что ему и его спутникам пора возвращаться на корабль.

Андреас взмахнул руками, выражая вежливое неодобрение:

– Для вас уже приготовлены постели. Если хотите, одна из этих танцовщиц разделит с вами ложе.

– Изумительное предложение. Но я беспокоюсь о своем корабле.

– Оставайтесь. Проведите ночь под кровом Торуна. Нам с вами нужно о многом поговорить. И, кроме того, только представьте, каково это – ночью карабкаться на скалу.

Шёнбергу не понадобилось много времени, чтобы принять решение.

– Мы с радостью принимаем ваше предложение. Но, простите, мне нужно коротко переговорить с людьми, которые остались на корабле.

Шёнберг снял с пояса коммуникатор, включил и стал ждать