Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

Красивые сказания о редких чудесах

В тени свечи в полуночи сразят тоску и страх.

И хоть нам мира не видать за толщею камней,

Легенда приготовила нам тоже место в ней.

Диана слушала, подперев щеку кулаком, и ее окутало спокойствие. Будто она была щенком и они с другими ей подобными грели друг друга мягкими боками, как никто больше не может.

Так они просидели до глубокой ночи, обмениваясь байками о службе и вспоминая монастырских наставников. Илай разошелся и сыграл еще пару застольных песенок, но уже не собственного сочинения.

* * *

На рассвете Диана подскочила с топчана, любезно предоставленного ей хозяином комнаты. Проклятые юбки тут же опутали лодыжки, точно силки, и она с коротким взвизгом повалилась на братьев, умостившихся на полу.

– Стреляют! – только и успела крикнуть она.

– Где?! – прыжком оказался на ногах Илай. – А это что еще…

Диана перевела взгляд на окно, по которому пришелся внезапный удар, но увидела, что его затопила густая чернота.

– М-м-м… – Парис, не открывая глаз, перевернулся на другой бок. – Да это чердачники, не обращайте внимания… Мойщики окон на них уже озолотились. Спите пока, еще полчаса.

Уснуть снова Диане не удалось. Она лежала, сцепив руки на животе, и вслушивалась в неясное уханье, треск стекол и отчаянные вопли чаек снаружи.

Спустя полчаса Парис встал и приготовил на кухне постоялого двора простой завтрак из яиц, его обожаемых томатов, сыра и зелени. К горячему прилагался хрустящий черный хлеб, обжаренный с двух сторон. Это сочетание Диане понравилось больше всего, о чем она не пожадничала сообщить Парису. Брат Малахит разве что цветами не покрылся от удовольствия.

– Так что за чердачники? – напомнила она, прожевав еще кусочек томата и смачно обмакнув хлеб в жиденький желток.

Илай в это время еще сонно моргал, точно пытаясь сообразить, кто он, где и зачем.

– Да кто бы знал, – развел руками Парис. – Твари какие-то, сплошь черные, размером с кошку. Носятся по верхам, ползают по стенам и все на своем пути угваздывают. А, еще чаек и голубей жрут только в путь. Так что вы сильно не удивляйтесь.

Но удивиться все-таки пришлось – улицы были усыпаны птичьими тушками, точно кем-то пережеванными. Зрелище было занятное и мерзкое одновременно. Диана, придержав юбки, потрогала дохлую чайку носком тесного дамского сапожка.

– Фу, не смей, – скривился Илай. – Мерзость какая.

Диана хотела его как-то подколоть, но не успела – лицо Янтаря приняло отсутствующее выражение, как всегда бывало, когда он связывался с кем-то неслышным голосом.

Она огляделась по сторонам. Парис уже ускакал на свою любимую службу, а они стояли посреди узенькой мощеной улочки. Дома вокруг мало походили на те, что в Вотре, – все здесь напоминало о том, что раньше Далень принадлежала Шлеменландии. Фасады были беленые, их вдоль и поперек перечеркивали темные балки, а двускатные крыши поблескивали черепицей.

Спустя минуту Илай провозгласил адрес, куда вызывал их Калеб. Диана еще дулась на пристава за неуступчивость, но что поделать – им еще проводить вместе расследование.

Добираться пришлось пешком – денег на извозчика у них не было – и Диана едва ковыляла в неудобной одежде и обуви.

«Как только Катя с этим всем справляется?» – в отчаянии думала Диана и не находила ответа, тогда как Илай уверенно вел ее вперед.

Местом назначения оказалась гостиница. На вид весьма приличная, в два этажа, причем ее уже облепили упомянутые Парисом мойщики окон, оттирая со стекол последствия ночного безобразия. На входе геммы назвались, и их беспрепятственно пропустили внутрь. Апартаменты располагались на втором этаже, а значит, стоили немало.

Внутри они застали просторную залу с плотно зашторенными портьерами окнами и Калеба, приникшего к подзорной трубе на треноге. На узорчатом ковре был разложен целый арсенал различных орудий. «Ага, – отметила про себя Диана, – а мне даже арбалет прихватить не дал».

Катя с Дусей чинно сидели на софе у него за спиной, горничная с невероятной скоростью вывязывала крючком витиеватые кружева, а Катерина тонкой кисточкой рисовала себе на веках узор из листьев плюща, от сосредоточенности прикусив язык. Диана ее увлечение не разделяла, но высоко ценила – получалось красиво, всяко лучше, чем у придворных с их белилами и мушками.

Илай приветственно щелкнул каблуками. Диана ему даже позавидовала и шаркнула ножкой.

– Что здесь происходит? – поинтересовалась она, подходя ближе к треноге. И откуда только пристав все это достал? Не в котомке же притаранил.

– Происходит штаб операции, – скупо пояснил Калеб, разогнувшись. Вид у него был слегка разочарованный. – В здании напротив расположена Гильдия картографов.

– Серьезно? Дайте поглядеть!

Диана склонилась к подзорной трубе, но ничего толком не увидела – гильдейские окна были густо уляпаны той самой черной жижей, причем в несколько слоев. Видать, картографы не пользовались услугами мойщиков. Это объясняло недовольство на лице Калеба – слежка не задалась.

– Если мы знаем, где они и что творится неладное, почему бы просто не зайти и не потребовать объяснений? – спросил Илай.

Дуся громко фыркнула со своего места.

– В деле замешана мадмуазель из преступного синдиката, – начал объяснять Калеб, – поэтому приходится осторожничать. Сперва проведем разведку. Ты, Диана…

Тут Катя легко вспорхнула с софы и набросила на плечи бархатный плащ.

– Вы трудитесь, а нам пора.

Обер-офицер насмешливо поднял брови.

– Опять? А как же дело картографов? Или вы сюда по лавкам гулять приехали?

Графинюшка удивилась:

– Мне неизвестно ничего о картографах. Видения привели меня в Далень разобраться с другим важным делом, и, боюсь, оно не связано с вашим.

Калеб только махнул рукой, отпуская их, и потребовал не гулять допоздна.

– Итак, задачи, – вновь завел он, расхаживая по гостиной с заложенными за спину руками. Хоть на нем и было светское платье, двигался он как солдат, и это бросалось в глаза даже сильнее, чем маска и красные белки. – Ты, Диана, должна обойти все здание гильдии и дать мне наиподробнейший отчет по всему, что удастся услышать, увидеть и унюхать. Не упускай ни единой мелочи.

Диана даже слегка подобралась. Она уже привыкла, что ее раскладки больше раздражают собратьев и начальство, а тут!

– Будет сделано! – выпалила она и побежала к дверям на подламывающихся узких каблучках.

Чем там займется брат, ее не слишком интересовало. Диане не терпелось встать на чей-нибудь след и показать свой талант во всей красе.

* * *

– Тебе же, Илай, предстоит задача чуть более тонкая. Действовать нужно будет быстро.

Янтарь кивал на каждое слово, теряясь в догадках, в чем состоит его миссия.

– Следи за черным ходом, здесь, сбоку. Как только кто-нибудь выйдет, тут же беги к нему, перехватывай и ангажируй. Используй свой особый дар, что угодно, но привлеки к делу человека, вхожего в гильдию. И не смотри на меня так. – Калеб чуть дернул уголком рта. – Я был свидетелем, ты что-то сотворил с главой таможни, чтобы тот слегка угомонился. Это было… уместно. Приступай, нам нужен агент.

Не решившись как-либо оправдываться или объясняться, Илай приступил к наблюдению. Спустя четверть часа ему повезло: показался слуга в скромных одежках, на своих плечах он нес какой-то испятнанный мешок, вероятно, с мусором.

Илай быстро доложился Калебу и получил отмашку действовать немедленно.

Выбежав из гостиницы и подобравшись к слуге, Илай мельком отметил, что тот зачем-то копается в мусоре, сплошь состоящем из объедков разной степени гниения.

Янтарь сам еще толком не разобрался, как именно действовал его особый талант, но сейчас было не время рассусоливать и сомневаться. Он окликнул парнишку:

– Эй, приятель…

Тот вздрогнул и обернулся.

Илай, боясь его спугнуть, начал болтать, мол, только прибыл в Далень, ищет работу, а тут дом такой богатый, хорошо бы узнать, что там, нужны ли еще лакеи. По мере его рассказа складка между бровей парня разглаживалась. Тогда Янтарь стал неслышным голосом напевать ему песню, ту самую, о которой напомнил ему Парис – она была о дружбе, как считал Илай, и предназначалась для того, чтобы расположить к себе незнакомца. Это было для него внове, и оплошать никак нельзя, но через минуту парень в ливрее уже вовсю улыбался ему, точно старому приятелю, которого